Вытирая потное лицо банданой (одной из Кувалдиных? Той, которую Зора повязала, как верх от купальника? Да и какое мне дело?), она поглядела мне в глаза с сосредоточенной отстраненностью, словно нас разделяла пропасть шириной всего лишь в фут, но глубиной в несколько миль.

— Брики устраивают сегодня вечеринку в честь сверхновой. Только что решили. Пригласили меня и мою бригаду. Но я решила сначала спросить у тебя. Нам можно пойти?

Я задумался. Если я прикажу моим людям не ходить, они скорее всего не послушаются. И это их право взрослых людей. У меня ведь тут не летний лагерь для подростков. Никаких проверок кроватей и комендантского часа. Да и вообще какой от этого вред? Через несколько дней Брики уедут — по собственной воле или по принуждению, — национальная гвардия уже многих таких увезла. Тогда моим проблемам придет конец.

— Конечно. Почему нет?

— Я так и думала, что ты это скажешь. Просто хотела проверить.

Холли уже собралась уходить, но помедлила и оглянулась.

— Сам придешь?

— Ни за что не пропущу.

— И опять же так и думала, что ты это скажешь.

Как ни крути, сверхновая была вполне подходящим предлогом для вечеринки.

Рожденная в насилии, звезда была чем-то новым, сияющим и совершенным. Да, конечно, преходящим — но вся жизнь, все достижения человечества преходящи. Кто может сказать, что лучше: ишачить день ото дня, накапливая энергию, или спалить все одним зрелищным фейерверком?

Я едва вообще не отказался от вечеринки. Долгое время я сидел на койке в одних трусах, не думая, а просто ожидая в подвешенном состоянии, чтобы что-то подтолкнуло меня в ту или в другую сторону. Наконец чаши внутренних весов качнулись, потревоженные каким-то подувшим из души ветром, и я встал и оделся.

В последнюю минуту я нацепил рабочий пояс. Рассекатель, который я повесил на него, когда помогал Леотису и Шейле, хлопнул меня по бедру. Наверное, мне нужен был какой-то символ моего статуса — для поддержки. Или уже тогда мои мотивы были более темными?..

Оставив кар на привычном месте, я пешком пересек пустую территорию между моим трейлером и вечеринкой, желая еще немного побыть один.

Кто-то из Золотой бригады принес магнитофон, из которого в тяжелом ритме ударных неслись бодрящие оцифрованные хиты. Перед домом стоял импровизированный стол из досок на двух пластмассовых козлах для пилки дров, а раздобытые где-то шторы служили скатертью. На всевозможных картонках под еду на вынос были разложены китайские разносолы, пицца, жареная курица. Кто-то из Бриков разыскал пластиковые тарелки в родной упаковке. Я таких уже много лет не видел: с тех пор как вступили в силу приложения к Монреальскому экологическому соглашению. В качестве выпивки — пиво, вино, пунш.

Прихватив бутылку пива, я некоторое время болтал с танцующими, кивал в знак приветствия, но ни к одному разговору не присоединялся.

Он стоял в тени, наблюдал.

— Майк.

— Кувалда.

— Рад, что ты пришел, приятель. Надеюсь, не в последний раз.

— Может быть. Ты намереваешься стоять тут один весь вечер?

Он рассмеялся:

— Один ноль в твою пользу, приятель. Иногда я слишком отстраняюсь. Минус работы. Но не мне тебе это объяснять. Нет, я прямо сейчас собираюсь повеселиться. И ты тоже, слышишь?

— Слышу.

Выйдя из тени, мы вместе направились к смеющейся толпе.

Когда мы подошли ближе, я узнал голос, который никак не ожидал сегодня услышать. Голос Друкера. Брики его одновременно притягивали и отталкивали, но он, наверное, услышал про вечеринку и ухватился за возможность узнать их поближе. Судя по всему, он был навеселе.

Говорил Коротышка:

— Ага, мы столько поработали, и теперь нам и впрямь кажется, что у нас тут вполне симпатичный дом.