– Я отправил Артуру Бозе подробнейший отчет об этих результатах.

– Как?!

– Очень просто. Сегодня утром Ян Коуперс повез мое письмо на почту в Стелпорт.

Мор сел. Глаза его блуждали. Бессильная ярость начинала колотить тело. Наверное, ему очень хотелось выхватить револьвер и всадить все пули в живот, прямо в живот Ковалева. Так ловко и хладнокровно провести его, Якоба Мора!..

– Кто вас просил об этом? – Тихий угрожающий голос англичанина сорвался почти на визг. – Какого черта вы тут с Коуперсом распоряжаетесь, как в своем хозяйстве?!

Петр бросил на него нарочито ленивый взгляд, сказал спокойно, чуть усмехаясь:

– Потише, мистер Мор, не стоит тратить нервы.

– Да вы понимаете, что вы наделали?!

– Вполне понимаю. Я выбил рудник Бозе из ваших рук.

Глаза Мора округлились, потом он прищурил их. Все ясно. Его игра разгадана. Теперь можно было говорить откровенно. Он сказал:

– Этого я никогда не прощу вам, Кофальоф. Я отомщу.

– Валяйте, – сказал Петр и встал.

На поляну въезжал на усталом коне Ян.

– Все в порядке, Питер! – крикнул он.

Мор бешено пнул бутылку.

Наутро он распорядился заканчивать в экспедиции все работы и поворачивать обратно.

 

ГРОЗЕ – БЫТЬ!

 

 

1

 

О тайных планах Мора Петр в своем письме ничего не сообщал. Это походило бы на грязную сплетню. Просто он рассказал о результатах поисков, привел цифры.

Бозе встретил их уже подготовленным к вести о неудаче. Он воспринял ее с философской рассудительностью.

– Что ж, в нашем деле без риска не обойтись. На этот раз я прогадал, но зато теперь буду знать, что на севере мне делать нечего.

Мор был напряжен: он не знал содержания письма Петра, посланного из Стелпорта, и ждал подвоха. На языке вертелись злые слова насчет того, что Ковалеву не надо было поручать разведку, – тогда все могло обернуться по иному, но высказать их Мор не решался: это было опасно – задевать сейчас Петра, лучше выждать.

– Отдохните денька два, – разрешил Бозе, – потом за работу, надо наверстывать пустые расходы…

Петр спешил домой. Он знал, что Дмитрий с Каамо хлопочут там, готовя праздничный ужин, и невольная добрая улыбка лезла на лицо. Митя, Митя! Как он расцвел, как ухнул и сжал Петра своими лапищами, друг дружок… Сегодня бы еще Яна пригласить, да только Ян далеко. Со своим неразлучным Мангваэло он проводил экспедицию до Миддельбурга, а оттуда направился на ферму своего брата. С ним ушел и Чака – бродить по бурским землям, учиться хитростям белых…

Петр вошел на кухню и обомлел: друзья его… лепили пельмени. Настоящие уральские пельмени! Обернув к Петру припудренное мукой лицо, Дмитрий широко ухмылялся: сам был рад, что придумал такой сюрприз.

– Перьмень! – бодро выговорил Каамо и, довольный, захохотал.

– Ах вы черти! – только и сказал Петр, глаза у него защипало.

Они уже опустили пельмени в кипящую воду, когда за окном мелькнуло яркое платье Изабеллы. Она влетела в дом разрумянившаяся, с веселым и лукавым блеском в глазах. Петр невольно залюбовался ею. Это была уже совсем не та девочка, почти подросток, какую они увидели впервые, придя на рудник, – юность расцвела и созрела.

– Знали бы вы, какой был шум! – воскликнула Белла. – О, это надо было послушать. Вы, Питер, зря ушли – лишились удовольствия посмотреть такое представление!

– С ним был разговор? – поинтересовался Дмитрий, и Петр не сразу сообразил, с кем это «с ним».