— Что именно? — буркнул Монах.

— Вас четверо против одного. Если вы захотите рискнуть, то, возможно, вы со мной покончите. Но только после того, как я выпущу всю обойму. Мне терять нечего. Мой испытательный срок все равно полетел ко всем чертям, а те тринадцать лет, что остались, не сулят мне ничего хорошего. И еще одно: если я погибну в перестрелке, то, где прячется главная свидетельница Ольга, вы узнаете только на суде.

— Хитрец, ничего не скажешь, — восхитился Монах. Им открыл дверь привратник в золотой ливрее.

Увидев Джексона, он сразу же двинулся в сторону пальм, но Харт прекрасно знал, что там был телефон.

— Торжественная встреча меня не интересует, Тони, — заметил Джексон и выстрелил через куртку.

Пуля врезалась в пол буквально в нескольких дюймах от ног привратника.

— Я не… Я только… Я хотел… — Он смолк. — Я же никогда не делал тебе ничего плохого, Харт.

— Тоже верно, — согласился Харт. — Мой враг — Флип. Он сделал предостерегающий жест. — После вас, господа.

Монах пожал плечами и пошел впереди. Джексон последовал за Бреем. Он не питал никаких иллюзий. С такой кодлой ему все равно не справиться. Вчера утром это не имело бы для него значения. Но теперь дело обстояло иначе. Он должен позаботиться о Тельме и Ольге. Может быть, ему удастся прийти к соглашению с Флипом. Он был готов пойти даже на это, только бы спасти Тельму и девочку.

Старший официант Пьер отвесил шутливый поклон.

— Добро пожаловать в отчий дом, Харт.

— Мы идем к Флипу, — сообщил Монах. — Произошла маленькая авария. Босс у себя?

— Уже ждет, — ответил Пьер. — Если вы последуете за мной… — Он повернулся и направился по узкому, плохо освещенному коридору, который отделял открытые кабины от эстрады.

Джексон заколебался. Ему стало неприятно, что в таком большом помещении темно. Несмотря на ранний час, здесь было много народу. Это его немного порадовало. Перед таким количеством свидетелей Флип не решится доводить дело до крайности. Он не станет вредить своему бизнесу.

За старшим официантом следовали пять человек. Парочки в кабинах не обращали на них никакого внимания. У них были свои радости и заботы.

Джексона охватило чувство гадливости. Жирные, толстые, старые маклеры терлись вокруг молоденьких девушек с испитыми лицами, скользя с ними в танце. Какая-то пожилая женщина хихикала над шутками своего спутника, который был в два раза моложе ее. Секс и разврат плавали в воздухе, как густые клубы дыма от сигарет. И над всем этим грохотал оркестр. И как только он мог выдерживать это раньше! Ночь за ночью, хотя зарабатывал он неплохо.

У предпоследней кабины, как раз напротив оркестра, Пьер остановился и заговорил с одной из парочек. Харт терпеливо ждал. Его рука на рукоятке револьвера была горячей и мокрой.

— Харт, дорогой, ты вернулся!

Этот голос раздался из затемненной кабины. Оттуда выскочила женщина и бросилась ему на шею. Она принялась обнимать и целовать его, и он ощутил ее тугие и плотные груди.

— Как я рада, что ты снова здесь!

Насколько Харт помнил, он никогда раньше не видел эту женщину. Что у нее за профессия, было совершенно ясно. Он попытался отделаться от нее и вытащил оружие. В тот же миг он получил сзади такой удар, что упал на колени. Рядом послышался голос Эванса.

— Ты что же, считал, что тебе так легко удастся прикончить этого негодяя Эванса?

Кто-то сзади опять нанес ему удар по уху. Он попытался побороть тошноту и качнулся в сторону кабины.

— Не сюда! — прошипел Пьер.