| Упорный и беспрестанный дождь, ливший в утро отправления, возымел самые пагубные последствия на убранство карет и колясок, равно как и на экипировку тех, кто по долгу службы обязан был более или менее продолжительное время стойко сносить тяготы непогоды. А теперь караван движется по местности, где дождя, кажется, не бывало от сотворения мира. Пыль вздымается уже после проезда кирасир, которым тоже от дождя досталось, ибо доспехи — не герметичный футляр, части их не всегда идеально пригнаны друг к другу, а ременные соединения оставляют отверстия, куда почти беспрепятственно может проникнуть острие меча или копья, и, короче говоря, от всего блеска, горделиво явленного у ворот кастело-родриго, в практической жизни проку мало. За кавалерией следует длиннейшая вереница повозок, возков, телег, пароконных фургонов, иначе именуемых галерами, подвод всех видов и мастей, верховых слуг — и все это тоже пылит несусветно и безбожно, и по причине безветрия пыль висит в воздухе до самого вечера. На этот раз правило, из коего следует, что караван движется со скоростью самого тихоходного из своих участников, не действует. Два воза, запряженные волами и груженные слонячьим фуражом, переведены в самый хвост колонны, из чего вытекает, что время от времени весь поезд приходится останавливать, чтобы волы воссоединились с главными силами. Всех, начиная с самого эрцгерцога, который уже с трудом скрывает свое недовольство, просто бесит сулейманова сиеста, этот обязательный послеобеденный отдых, никому, кроме слона, не нужный, однако используемый всеми, притом что эти все продолжают ворчать и твердить весьма настойчиво, что: Этак мы вовек не доберемся. Когда в первый раз караван остановился и разнеслась весть, что причина остановки — потребность слона в отдыхе, эрцгерцог призвал к себе фрица и осведомился, кто ж тут на самом деле главный, хотя на самом деле вопрос звучал не вполне так, ибо эрцгерцог австрийский не унизится до того, чтобы допустить, будто кто-то может быть главнее его, где бы ни происходило дело, но мы уж оставим это выражение таким, как выразилось оно в истинно и безусловно народном духе, а единственным уместным в этой ситуации ответом со стороны пристыженного фрица было бы пасть ниц. Однако у нас ведь была возможность убедиться на протяжении всех этих дней, что субхро вообще — человек не робкого десятка, а теперь-то уж, под новым его аватаром, и вовсе едва ли удастся представить, как он, объятый робостью, поджавши, так сказать, хвост, говорит: Слушаю и повинуюсь, о господин мой. И ответ его был поистине образцовым: Ежели эрцгерцог австрийский никому не делегировал своих полномочий, то самодержавная власть принадлежит ему по праву и традиции и признается всеми подданными его, прежними и новообретенными, к коим, к примеру, отношусь и я. Ты выражаешься как человек ученый. Нет, я всего лишь убогий погонщик слонов, книг в своей жизни прочитавший не много. Так объясни мне, что там происходит с сулейманом, отчего ему непременно нужно отдыхать посреди дня. Так принято в индиях, господин мой. Но мы-то — в испании. Если бы ваше высочество разбиралось в слонах так, как, надеюсь, я разбираюсь, то знали бы, что где бы ни находился индийский слон — об африканских судить не берусь, они за пределами моего разумения,— он находится в индии, а та, что бы там ни происходило, пребывает в неприкосновенности внутри его. Все это, конечно, очень хорошо, но впереди еще долгий путь, а из-за слона этого мы теряем по три-четыре часа ежедневно, и отныне слон сулейман будет отдыхать не более часа, довольно с него. Горько мне, ничтожному, что не могу согласиться с вашим высочеством, но умоляю поверить мне и опыту моему — не довольно. А вот посмотрим. Приказ был отдан, однако на другой же день и отменен. Будемте логичны, говорил фриц, подобно тому, как я не могу представить себе, чтобы кто-нибудь вздумал сократить на треть то количество корма и воды, которое нужно слону, чтобы жить, так не могу и безропотно и покорно принять идею урезать время, потребное ему для отдыха, более чем законного, добавлю, поскольку без него он не сумеет свершать те поистине титанические усилия, что свершает ежедневно, и да, разумеется, в индийских джунглях слон проходит от рассвета до ночи много километров, но ведь там его родные края, а не эта безжизненная пустошь, где и кошка не отыщет себе тени. |
