Поставили паруса, кое-кто оплакал гибель двух капитанов, затем был избран новый капитан, коему все обязаны были подчиняться, и корабль отошел, не взяв никакого определенного курса, потому что корабль тот принадлежал корсарам, корсары же были не из Ирландии, как первоначально было сказано Арнальду, а с одного острова, восставшего против Англии.

Маврикий не испытывал ни малейшего удовольствия от подобного общества; ему казалось, что люди такого буйного нрава и неправедной жизни не преминут что-нибудь выкинуть. Маврикий был человек пожилой, в житейских делах искушенный, и у него от беспокойства сердце было не на месте: он боялся, как бы несказанная красота Ауристелы, стройность и миловидность его дочери Трансилы, юность Констансы и необычность ее одеяния не пробудили у корсаров нечистых желаний. Пастухом Анфрисом, Аргусом был для них Антоньо-сын: его глаза, подобные двум неусыпным стражам, из глубины своих глазниц следили за прелестными кроткими овечками, коих оберегали его бдительность и усердие.

Розамунда не вынесла презрения, которое ей выказывал Антоньо-сын; она таяла на глазах, и однажды ночью ее нашли в каюте погруженною в сон вечный.

Хотя спутники горько оплакали ее кончину, однако ж вынуждены были признать, что смерть над нею сжалилась и смилостивилась. Место вечного упокоения нашла она себе в безбрежном море, но и всех его вод не хватило для того, чтобы потушить огонь, разожженный у нее в груди красавцем Антоньо; Антоньо же и все прочие неустанно молили корсаров высадить их в Ирландии или же в Гибернии, если корсарам почему-либо нежелательно приставать к берегам Англии или же Шотландии; корсары, однако ж, объявили, что пока они не захватят знатной и богатой добычи, они нигде останавливаться не будут, разве только им понадобится пополнить запас пресной воды или же продовольствия. Рикла могла бы им предложить за доставку в Англию слитки золота, но она боялась, что они не возьмут их в уплату, а просто-напросто отнимут.

Капитан отвел им отдельное помещение и устроил их таким образом, что они могли не опасаться дерзости моряков.

Около трех месяцев пробыли они в плавании, подходя то к одному, то к другому острову, то выходя в открытое море. Таков обычай корсаров: они занимаются грабежом в то время, когда ветра нет и спокойное море препятствует судоходству.

Новый капитан навещал своих пассажиров и занимал их разумными речами и забавными, хотя и вполне благопристойными рассказами; Маврикий следовал его примеру.

Ауристела, Трансила, Рикла и Констанса мысленно были со своими близкими, которых они потеряли, и обыкновенно пропускали мимо ушей то, что им говорили капитан и Маврикий, но однажды они все же выслушали со вниманием рассказанную капитаном историю, которая будет приведена в следующей главе.

Глава двадцать вторая,

в коей капитан рассказывает о пышных празднествах, которые обыкновенно устраивались в королевстве короля Поликарпа

— Небо назначило мне в удел родиться на одном из близлежащих к Гибернии островов. Остров сей так велик, что именуется королевством, и королевство то не наследуется, не переходит от отца к сыну — жители его избирают короля свободным волеизъявлением, заботясь лишь о том, чтобы это был самый добродетельный, самый хороший человек во всем королевстве, не прибегая ни к просьбам, ни к переговорам, пренебрегая посулами и дарами: с общего согласия вновь избранный король принимает скипетр неограниченной власти, и властвует он до самой своей смерти или же до тех пор, пока не провинится. Благодаря этому простые смертные стараются быть гражданами добродетельными, дабы стать королями, короли же стремятся развивать в себе добрые свои качества, дабы не перестать быть королями. Так у честолюбия подрезаются крылья, алчность попирается, а лицемерие хотя и ухитряется некоторое время преуспевать, однако ж по прошествии некоторого времени личина с него спадает, и оно лишается приобретенного достояния.