Услыхав, что передо мной король, я загорелся желанием узнать, в силу каких обстоятельств он очутился здесь совершенно один, безо всякой охраны.

Я приблизился к нему и спросил, правда ли это; хотя, мол, о том свидетельствует величественная его осанка, однако ж отсутствие пышности, какая должна была бы его окружать, возбуждает сомнения.

«Утихомирь своих матросов, сеньор, и выслушай меня, — молвил старец, — я же тебе в немногих словах о больших расскажу событиях».

Мои товарищи умолкли и вместе со мной приготовились выслушать старца, старец же начал свой рассказ так:

«Волею провидения я король Даней; королевство это я унаследовал от моего отца, который, в свою очередь, унаследовал его от моего деда, и никто из предков моих не захватывал власть силой и не прибегал для того к подкупу. В юные мои годы я женился на ровне, однако жена моя рано умерла, не оставив мне наследника. Время шло, и в течение многих лет неуклонно соблюдал я границы добродетельного вдовства, но в конце концов по моей вине, ибо за чужие грехи никто отвечать не должен, я впал в искушение и согрешил: я влюбился в придворную даму моей жены, и ей предстояло связать себя со мной брачными узами и стать королевою, вместо того чтобы предстать перед вами связанною и скованною. Как бы то ни было, она не сочла за грех предпочесть моим сединам кудри моего слуги и слюбилась с ним, он же намеревался лишить меня не только чести, но и жизни и во исполнение коварнейших своих замыслов расставил мне такие хитроумные ловушки и западни, что если б меня вовремя не предуведомили, голова моя слетела бы с плеч долой, а затем была бы насажена на кол, и ее овевал бы ветер, они же возложили бы на свою голову корону королевства данейского. Коротко говоря, мне своевременно донесли об их заговоре; тогда же кто-то уведомил и злоумышленников о том, что мне все известно. Дабы избежать возмездия и скрыться от ярого моего гнева, они ночью сели на утлое суденышко, уже стоявшее под парусами. Когда же я, прознав о том, на крыльях негодования прилетел на берег и обнаружил, что они уже около суток тому назад улетели на крыльях ветра, то, не помня себя от ярости, охваченный жаждой мести, без дальних размышлений сел на этот корабль и помчался за ними в погоню, но не на правах и с пышною овитою государя, а на правах оскорбленного частного лица.

Я обнаружил их на десятый день, на острове, именуемом Огненным островом, захватил врасплох и, сковав, повез обратно в Данею, дабы суд скорый и правый определил им меру наказания. Все это сущая правда; преступники налицо и поневоле ее свидетельствуют; я король данейский, и я обещаю вам сто тысяч золотых, но только с собой у меня денег нет; я даю слово уплатить их вам потом или послать, куда прикажете. Если же вам моего слова недостаточно, то для пущей верности переведите меня на ваш корабль, а на моем корабле — впрочем, он теперь уже не мой, а ваш, — пошлите за деньгами кого-либо из моих слуг в Данею, и он вам их доставит куда угодно. Вот все, что я хотел сказать».

Мои товарищи, переглянувшись, предоставили слово мне, хотя в этом не было никакой необходимости, ибо я по праву капитана не только мог, но и должен был ответить за всех. Но чтобы никто не мог упрекнуть меня в том, что я злоупотребляю властью, которою рыбаки облекли меня добровольно, рассудил я за благо обменяться мнениями с Карино, Солерсьо и еще кое с кем. И вот что ответил я королю:

«Государь! Мы с оружием в руках ворвались на твой корабль не в корыстных и не в честолюбивых целях — мы разыскиваем разбойников, мы хотим наказать похитителей и разгромить пиратов, ты же с подобного рода людьми ничего общего не имеешь, а потому оружие наше жизни твоей не угрожает; более того: если ты в нем нуждаешься, то мы рады тебе послужить и послужим всенепременно.