Когда мое сердце начало успокаиваться, а на лице леди Кетриккен проступило разочарование, из толпы вышла степенная женщина в причудливом сине-зеленом платье. Она остановилась на открытом месте у тронного возвышения, и я услышал россыпь аплодисментов, а потом кто-то крикнул:

— Старлинг Птичья Песня! Ну конечно!

Я не был уверен, что смог бы узнать свою бывшую любовницу без этого выкрика. Ее тело с годами изменилось, талия стала больше, формы округлились. В усыпанных пуговицами слоях тканей, из которых состояло ее платье, я и не признал упрямого и самоуверенного странствующего менестреля, которая пошла за Верити в Горное Королевство, чтобы разбудить Элдерлингов. Она отрастила длинные волосы, и в них были не седые, но серебряные пряди. На ушах, запястьях и пальцах у нее сверкали драгоценности, но, шагая сквозь толпу, она постепенно снимала кольца.

Взгляд разочарования на лице Кетриккен сменился восторженным.

— Вот менестрель из прошлого, которая много лет назад возвышала свой голос. Наша придворная Старлинг Птичья Песня, теперь — жена лорда Фишера! Вы помните песню, о которой я говорю?

Несмотря на годы, Старлинг легко сделала реверанс и изящно поднялась. Возраст понизил тембр ее голоса, но музыка не оставила его.

— Леди Кетриккен, король Дьютифул, королева Эллиана, если вам будет угодно, я слышала эту песню, но всего один раз. Не сочтите за ревность менестреля, но нити истины рвались в ней, слова рассыпались, как песок в сапоге, принося только мучения, а мелодия была украдена из древней баллады, — она сжала губы, покачала головой и закончила: — Даже если бы я вспомнила ее, не думаю, что вам стоит слышать эту песню.

Она замолкла, почтительно опустив голову. Несмотря на все свои предчувствия, я чуть не улыбнулся. Старлинг! Она отлично знала, как подогреть аппетит толпы. Дождавшись момента, когда Кетриккен перевела дыхание и готова была заговорить, менестрель подняла голову и предложила:

— Но я могу спеть песню лучше, если пожелаете, моя леди, и королева. Если вы позволите, если мой король и моя королева разрешат, мой язык освободится от долгого молчания, и я спою все, что знаю о бастарде, наделенном Уитом. О Фитце Чивэле Видящем, сыне Чивэла, верном королю Верити и до последнего дня преданном династии, несмотря на низкое рождение!

Музыка плескалась в ее словах: Старлинг готовила голос. Теперь я заметил ее мужа. Лорд Фишер стоял в стороне от толпы, гордо улыбаясь. Его плечи были широки, седеющие волосы он заплел в хвост воина. Он всегда упивался популярностью своей жены-менестреля, и теперь его удовольствие было искренним. Он купался в лучах ее славы. Сегодня вечером она пришла на праздник не как менестрель Старлинг, а как леди Фишер. И все же именно об том моменте она мечтала все эти годы. Она не могла позволить ему пройти мимо, и муж наслаждался вместе с ней.

Старлинг оглядела собравшихся, будто спрашивая: «Должна ли я петь?»

Она могла, и она должна была петь. Лорды и леди Шести Герцогств уже ловили каждое ее слово. Как мог запретить это король Дьютифул, когда его собственная королева указала на внебрачную дочь бастарда Видящих, которую приютили, а затем возвысили до мастера Скилла замка Баккип? Леди Кетриккен переглянулась с сыном и его женой. А потом кивнула, и король развел руками, давая разрешение.

— Принесут ли мне арфу? — Старлинг повернулась к мужу, и он в свою очередь сделал знак рукой.

Двери Большого зала распахнулись, и два здоровых парня внесли большую арфу. Я все-таки улыбнулся. Чтобы появиться так быстро, ее должны были принести к дверям в то время, когда Кетриккен начинала разговор про песню. А что это была за арфа! Таких инструментов не бывает у бродячих менестрелей! Лица парней покрылись потом, и я гадал, как далеко и как быстро они тащили этого зверя? Но принесли ее как раз вовремя.