— Можно мне кусочек? — позвал он ее. — Самый маленький…

Волчица рассмеялась и ушла. Мальчик видел, как она что-то тихо сказала вожаку. Вожак посмотрел на мальчика и кивнул.

Тот обрадовался, что ему сейчас дадут поесть, но волчица и не думала приближаться.

Было ясно, что поесть он сможет только завтра. Чтобы не будить в себе мыслей о еде, мальчик забился под самые корни дуба так, чтобы не видеть костров. Но отблески пламени все равно были заметны, а запах жареного мяса долетал и сюда. Обхватив колени руками, чтобы сдавить живот, мальчик терпел и дожидался утра.

Над его головой мягко шелестела листва дубов. Хотя ветра и не было, в кронах все время раздавался шепот и шорох, словно могучие дерева шептались между собой о чем-то своем. Невольно заслушавшись их мерных спокойных голосов, мальчик различил вдруг явственный вздох. Ему показалось, что дуб, под которым он сидел, из листвы углядел его печаль и жалеет его. В благодарность мальчик прижался спиной к стволу и тихо промолвил:

— За добро исполать тебе, князь лесной! Все ты видишь, все тебе ведомо. Помоги мне — защити, укрой от этих тварей невиданных. Ты же все можешь — и то, что витязям и богатырям-богам не под силу. Помоги! Перуновым светлым именем заклинаю тебя!

Он вскинул голову и увидел, что дуб и в самом деле необычный: поперек толстого ствола, несколько раз опоясывая его, шла железная цепь. Местами она уже натерла кору, содрала чешую, словно дубу было тесно в таком поясе, и он, как богатырь, поводил могучими плечами, пытаясь освободиться. Мальчик приник к стволу, стоя на коленях и пытаясь дотянуться до цепи.

— Помоги мне, Перунов Дуб, — позвал он. В листве опять пронесся тихий шелест.

— Прости, но я вряд ли чем смогу тебе помочь, — послышался голос.

От удивления мальчик отскочил от дерева — дуб заговорил с ним!

— Кто ты? — воскликнул он. — Человек зачарованный или бог?

— Тише говори, — вновь прозвучал тот же голос, но на сей раз в нем ясно слышались тревога и горечь. — Они могут услышать, и тогда несдобровать тебе… Ведь ты так молод… Ты правда молод?

Мальчик прислушался — в речах этих было что-то странное.

— Кто ты? — повторил он, — И где?

— Насколько я понимаю, под дубом, но я не вижу тебя и не смогу увидеть. Так что тебе придется поискать меня самому.

Мальчик завертел головой. Голос звучал совсем близко — только протяни руку.

Кто-то переступил с ноги на ногу позади него, в чаше. Мальчик обернулся — и застыл.

Совсем рядом с его дубом стоял второй — между ними было не более сажени. Тот, второй, дуб тоже был опутан цепью. К дубам с двух сторон был прикован незнакомый человек.

Он стоял чуть расставив ноги. Грудь его и заведенные назад руки опутывала цепь такой длины, что при случае он мог позволить себе и лечь. Звенья врезались в плечи, стягивая их так туго, что человек не мог слишком глубоко вздохнуть. Одежда его, когда-то добротная и дорогая, из иноземного сукна с шитьем, порвалась, а цепь на плечах и руках натирала кожу. Темное строгое лицо осунулось от постоянной тревоги и тяжких дум. В его взгляде не было ничего завораживающего — если не может быть ничего завораживающего в двух пустых глазницах, из которых на щеки сочится подсыхающая кровь.

Мальчик с открытым ртом созерцал слепца. Тот повернул голову в его сторону. Взгляд пустых глазниц был ужасен, и отрок мгновенно отполз так далеко, как позволял ремень.

Пленник болезненно нахмурился.

— Я испугал тебя? — печально спросил он.