Эту магию, которая создала его, пробудившуюся ото сна и теперь существовавшую в полную силу.

Он был парнем, таким же, как всегда. Но он также был странствующим морфом.

Было странно так думать. Он не чувствовал никакой разницы с тем, кем он был до того, как Король Серебряной Реки спас его и перенес в сады. Но раньше, когда он был лишен знания о своем происхождении, он воспринимал свои воспоминания о детстве как настоящие, теперь же он узнал правду. Не только узнал ее, но и увидел ее размах, продемонстрировав на контролируемом ополчением мосту, где он использовал свою магию, почти не понимая, что делает, чтобы превратить все в густые зеленые джунгли.

Но это не означало, что он готов говорить об этом с остальными. Тесса знала, потому что видела, что он мог сделать. Но остальные все еще свыкались с мыслью, что тот Ястреб, которого они знали, были всего лишь маленькой частичкой Ястреба, которым он стал. Чтобы свыкнуться с этим, им нужно время, а рассказать им сразу слишком много означало рисковать неприятным ответом. Они были его семьей, но даже ваша семья может отстраниться, обнаружив то, к чему они не были готовы.

Ястреб не хотел, чтобы это случилось. С другой сторону, он понятия не имел, как предохранить это, когда вся правда выйдет наружу.

Логан Том лежал на телеге, накрытый одеялами, и спал в складных носилках. Под синяками и царапинами его лицо было бескровным в бледном свете звезд; его кожа была влажной и холодной на ощупь. Он дышал неровно и часто, а время от времени дергался, как будто его мучили кошмары во сне.

Ястреб подошел к нему и наклонился. Остальные остались стоять поодаль рядом с телегой, устремив вверх взгляды, словно прося чего–то. Даже Тесса не пыталась присоединиться к нему, чувствуя, наверное, что он должен сделать это один, не отвлекаясь ни на что. Он взглянул на нее и улыбнулся. Она улыбнулась в ответ, ее прекрасное лицо засияло так, что он чуть не забыл, зачем он здесь. Он так сильно любил ее, и ему вдруг стало страшно. Все, чего он хотел, это быть с ней, но в этот миг он понял, игнорируя всякие доводы, что он может быть желает того, чего никогда не случится.

Он отбросил эти мысли, неспособный их принять, даже если считать, что они могли быть правдой. Его глаза оторвались от ее лица, и он обратил свое внимание на человека, лежащего на носилках. Логан Том, Рыцарь Слова и его защитник. Теперь настала очередь Ястреба защищать его. На мгновение он задумался, а сможет ли он это сделать. Потом он вспомнил Чейни, когда пес лежал, умирая, в их доме на Площади Первопроходцев, и понял, что сможет.

Он приблизился к Логану, положил на его тело свои руки и почувствовал, как оно слегка дернулось в ответ. Он пробудился внутри своего поврежденного разума, но не мог найти выход. Или, может быть, не хотел; Ястреб не мог точно сказать. Важно было, чтобы он узнал, что кто–то был здесь, заботился о нем и хотел вызволить его из темноты, в которую он был погружен.

— Логан, — тихо произнес юноша, и переместил свои руки с его тела к голове, слегка надавливая ладонями по обеим сторонам бледного лица.

Логан, повторил он мысленно.

Потом он нагнулся и обнял спящего человека руками, закрыв свои глаза, сжимая крепче безвольное тело. Он почувствовал, как Логан снова дернулся — раз, два. Потом опять затих. Ястреб сжал еще крепче, держа его так, как Чейни, и призывал его вернуться.

Очнись, Логан.

Он сказал это несколько раз, при этом нажимая ладонями по спине. Он ощутил растущее внутри него тепло, точно так же, как это было с Чейни, и понял, что магия заработала. Он позволил этому ощущению расти и не пытался торопить то, что происходило. Он узнал ранее, с Чейни и потом с растениями на мосту, что это был отклик, который он не мог контролировать, отклик, который всплывал из глубины и принимался за действия, ради которых его вызвали.