Пять минут спустя она вернулась в гостиную, где ее дожидались обе горничные. В их внешности проскальзывало что-то средиземноморское – смоляные кудряшки, черные глаза, густой загар. Не иначе как сказывалось влияние римлян, некогда превративших Йоркшир в свою провинцию.

– Мы готовы, мисс, – сказала Сьюзен, старшая девушка.

– Тогда соберите… э-м… ночную керамику и прополощите ее горячей водой с содой.

Служанки задумались над ее словами.

– Ночные горшки, мисс? – уточнила младшая, толстушка Дженни.

– Ну да.

– Слушаюсь, мисс. А потом?

– А в столовой вы убрали? Поменяли скатерть?

– Хозяин… завтракает у себя, мы ему поднос в кабинет приносим, – смущенно проговорила Сьюзен, словно извиняясь за его нелюдимые привычки. – Но мы могли бы…

– Шшш, не подсказывай, – пихнула ее в бок сестра. Она так и подпрыгивала от возбуждения. Еще бы, экзаменовать настоящую леди!

– В таком случае проветрите все спальни и взбейте перины, – велела Агнесс. – На это у вас уйдет от силы полчаса. Я проверю, все ли в порядке на кухне, а после дам вам новое задание.

Агнесс выскользнула с черного хода и отправилась на кухню, досадуя, что она находится так далеко от дома. Стало быть, чай всегда будет противно-тепловатым, а суп – с пленкой застывшего жира. По крайней мере, зимой. Хотя сама она, конечно же, такое безобразие не застанет, потому что до зимы тут не задержится.

Отворив дверь, Агнесс сощурилась, привыкая к полутьме, но в первый миг ей показалось, что от очага метнулась какая-то тень, и словно бы вверх… Кошка? Под потолком висели окорока, зашитые в холщовые мешки, и, уж непонятно зачем, заплесневелая булочка на веревке, но больше ничего и никого. Никаких посторонних животных.

Впрочем, кошка в кухне все же имелась, черная, но с белым пятнышком на морде и белым же кончиком хвоста. Казалось, она макнула хвост в сметану, а потом попыталась его облизать. Кошка развалилась на коленях миссис Крэгмор, которая, оказывается, служила не только экономкой, но и кухаркой. Откинувшись в кресле, старуха напевала вполголоса:

– Мой милый мне дороже всех властителей земных. Его не променяю я ни на кого из них. Летит на скакуне лихом, не ведая преград. Подковы блещут серебром и золотом горят.

При виде барышни она попыталась встать, опершись в подлокотник, но Агнесс замахала на нее. Зачем утруждаться? Недаром же старушка положила ноги на деревянную скамеечку. Сползшие чулки открывали ее опухшие, изрытые темными венами лодыжки.

– Даже не знаю, чем вам тут заняться, мисс, – проворковала экономка, довольная таким обращением. – Стряпать ужин я давно начала.

Несмотря на середину мая, не самое жаркое время года, в кухне было душно от непрестанно горящего огня. Свое кресло миссис Крэгмор отодвинула в дальний угол, между буфетом и узеньким оконцем. Отсюда она приглядывала за бараньей ногой на вертеле. Под вертелом стоял поддон с тестом, куда, шипя, падали янтарные капли жира.

– По четвергам у нас баранина и йоркширский пудинг, а к ним пюре из репы и тушеный сельдерей. На десерт – пирог из ревеня. Или вам о завтрашнем ужине угодно распорядиться?

– А что у вас по пятницам?

– Рыба на пару, молодая картошка, салат и пирог из остатков мяса.