Изменить размер шрифта - +
Даже если они, эти люди, пытались проломить ему голову кирпичом, подкравшись со спины…

«Психопат, — снова подумал Юрий, с кряхтением опускаясь в кресло и придвигая поближе пепельницу. — Наверное, из тех творческих натур, которые мнят себя пупом Вселенной и очень удивляются, обнаружив, что с ними кто-то не согласен. Да и я не лучше, если разобраться. Сто раз убеждался, что в чужие дела лучше не соваться, особенно с кулаками, и все равно каждый раз лезу на рожон. Права Лидочка, жениться мне надо. Чтобы все время кто-то был рядом, контролировал, дергал за рукав, не давал встревать в разные истории… Нет, правда. Что такое брак, семья? Это, товарищ старший лейтенант запаса, в первую очередь ответственность, а ответственность — это как раз то, чего мне давно не хватает. Зная, что тебя дома ждут, скучают, волнуются, не больно-то полезешь лбом орехи щелкать, даже если кто-то будет тебя очень об этом просить. Да, жениться надо. Правда, не на ком. А если быть до конца честным, то и не хочется. На кой ляд, спрашивается, мне эта женитьба? Стар я уже для таких штучек, да и жилплощадь не позволяет. Куда, спрашивается, я жену приведу? А менять квартиру не хочется. Чего ради? Я здесь жизнь прожил, между прочим…»

Он представил, как приводит в свою однокомнатную хрущевку молодую жену, и сразу же стало ясно, что это ни в какие ворота не лезет. Ей, жене, здесь даже чемодан будет поставить некуда.

Тут Юрий поймал себя на том, что в роли молодой жены представляет почему-то свою вчерашнюю пассажирку, из-за которой, собственно, и попал в очередную историю, и очень удивился: внешность у девицы была, конечно, яркая, запоминающаяся, но как личность она Юрию скорее не понравилась. Этакая комнатная собачонка, готовая лизать ноги, которые ее пинают, если эти ноги принадлежат хозяину, и кусать руки, если руки эти чужие… Конечно, верность — хорошее качество, но Юрию казалось, что люди должны подразумевать под этим нечто другое. В конце концов, помимо верности, существуют еще и чувство собственного достоинства, и здравый смысл, будь он неладен…

Филатов усмехнулся: уж кому-кому, а ему по поводу здравого смысла лучше помалкивать. Впрочем, он и помалкивал, благо распространяться ему было не перед кем.

Он вспомнил, как, сидя в кутузке, вопреки упомянутому здравому смыслу все время ждал, что вот-вот все разъяснится, его с извинениями выпустят из узилища, а за дверью его встретит вчерашняя девушка — та самая, за которую он заступился. Однако никто не пришел к нему на выручку, и, проснувшись на нарах, он окончательно понял, что дважды свалял дурака: первый раз, когда по собственному почину полез в драку, и второй — когда думал, что кто-то скажет ему за это спасибо.

Он подумал, что надо бы чего-нибудь поесть, но мысль о еде вызвала отвращение — то ли настроение было не то, то ли ребята в сером камуфляже что-то ему отбили. «Отбили, ага, — подумал Юрий, проталкивая в рот фарфорового окуня окурок и немедленно закуривая очередную сигарету. — Аппетит отбили начисто, а еще — охоту выходить из квартиры…»

Шарканье метлы за окном прекратилось — видно, тетя Катя перекочевала в дальний конец своего участка, а может, и выполнила дневную норму. Пожалуй, верно было последнее — часы показывали четверть первого, а к этому времени дворники, как правило, успевают управиться со своими делами. Юрий зевнул, скривившись от боли в разбитых губах. Выспался он очень относительно — на нарах не очень-то разоспишься, — да и выпитая полчаса назад на голодный желудок водка убаюкивала, мягко пригревая изнутри. «Докурю и завалюсь, — решил Юрий. — Все равно день коту под хвост.

И вообще, сон — лучшее лекарство, это кто-то очень верно подметил…»

За окном проехала какая-то машина. Звук двигателя показался Филатову знакомым, но он не обратил на это внимания.

Быстрый переход