Филатов зевнул, прикрыв рот широкой ладонью, и лениво, вразвалочку направился не к почте, что казалось Дмитрию вполне логичным, а почему-то к магазину, где притихшие аборигены, дымя отечественной «Примой», с любопытством разглядывали приезжих. Следуя за Юрием, Светлов обернулся назад. Со стороны джип напоминал старый заслуженный «Т-34», месяц подряд не выходивший из тяжелых боев. Забрызганные жидкой грязью, покрытые толстым слоем серой пыли борта и стекла были вдоль и поперек исхлестаны ветками, в передней защитной дуге застрял неизвестно где прихваченный сук с поникшей зеленой листвой; фары, решетка радиатора и передняя часть капота казались мохнатыми от густо облепившей их мошкары.

— Здорово, славяне, — сдержанно поздоровался Юрий.

Аборигены откликнулись вразнобой, без особого энтузиазма. Потом один из них — видимо, наиболее продвинутый — поинтересовался, кивнув небритым подбородком в сторону джипа:

— Вы чего, мужики, только что с ралли?

Некоторое время Филатов молча разглядывал его, попыхивая зажатой в углу рта сигаретой. Чем дольше он молчал, тем яснее становилось Светлову, каким будет ответ. Ему захотелось уйти, но он сдержался.

— Нет, — ответил наконец Филатов. — Нам даже помочиться было некогда.

Дмитрий с трудом подавил вздох, но грубая шутка Филатова имела полный успех — правда, с некоторой задержкой, понадобившейся на то, чтобы ее смысл дошел до слушателей. Аборигены сдержанно заржали, кто-то принялся чиркать спичкой о лохматый коробок, силясь раскурить потухшую сигарету.

— Мы из газеты, — расплывчато представился Юрий, и Светлов кивнул, подтверждая его слова.

— Из районки, что ли? — без тени интереса спросил один из аборигенов.

— На номера посмотри, баран, — сказал другой.

— А чего номера? — довольно резонно возразил первый. — На их номерах, кроме мух, ни хрена не разглядишь. Из тайги, что ли?

— Из Москвы, — прервал зарождающуюся дискуссию Юрий.

— А по мне так один хрен, — процедил скептик, — что из Москвы, что из района… Правды про нашу жизнь все равно ни одна сволочь не напишет.

— А вдруг? — тоном профессионального провокатора спросил Юрий, делая незаметный знак Светлову.

Дмитрий испортил еще один кадр, сняв собравшуюся у магазина группу местных жителей вместе с их велосипедами, и вынул из кармана диктофон. Откинув крышку, он демонстративно проверил, на месте ли кассета, и включил перемотку. На лицах аборигенов появилось озадаченное выражение.

— Ну, отцы, — продолжал Филатов, с видимым безразличием глядя поверх голов собеседников, — так что такого особенного в вашей жизни, о чем нельзя писать в газетах? Вы что, коноплю здесь выращиваете или ядерную боеголовку прячете?

Небритый скептик, который сначала спрашивал про ралли, а потом затеял спор насчет номеров джипа, вдруг с недовольным видом сплюнул в сторонку, высказался в том смысле, что язык у него не казенный, чтобы попусту им молоть, засунул коричневые от въевшегося машинного масла кулаки в карманы застиранных штанов и, независимо пыля порыжелыми кирзачами, направился к трактору. Через минуту движок трактора завелся, выбросив из выхлопной трубы облачко сизого дыма, и затарахтел на всю округу. Из-под трактора опрометью выскочила дремавшая там дворняга, добежала до крыльца почты и улеглась там, очумело тряся ушастой головой. Трактор тронулся с места и, подскакивая на ухабах, укатил вдоль улицы.

— Чего это он? — спросил у оставшихся Юрий.