— Мама не трусиха! — Селия села в кровати. — Она храбрая! Хочу ее видеть. Хочу видеть ма-аму!

Няня нагнулась и погладила девочку по волосам.

— Т-с-с, успокойся, моя дорогая. Все хорошо. Хочешь поесть?

— Нет! Хочу видеть маму! — продолжала она кричать.

— Я отведу тебя вниз, к бабушке. Она все расскажет.

Селию охватил страх. Почему они не позволяют ей увидеть маму? Когда она начинала кашлять, мама приходила по первому зову.

— Не хочу Ба. Хочу маму. — Она заплакала еще горше. — Хочу-маму-хочу-маму-хочу-маму…

— От плача ей опять станет плохо, — сказала няня. — Передайте мне успокаивающую микстуру, мистер Верджил.

Мистер Верджил недоуменно пожал плечами:

— Девочка со временем все равно узнает правду.

— Но сейчас она к этому не готова. — Няня взяла девочку на руки и поднесла к губам Селии чашку. Напиток оказал свое действие. Она едва не поперхнулась, но рыдания прекратились.

Няня дала ей выпить вторую чашку. Селия не сопротивлялась — ей хотелось пить. Проглотив жидкость, она прошептала:

— Хочу маму.

— Конечно, моя милая, — мягко проговорила няня. — Но сначала позволь твоей старой нянюшке спеть тебе песенку. Хорошо?

Ее веки снова отяжелели.

— Не хочу песенок, — жалобно сказала Селия, склонив голову на плечо няни. Потом посмотрела на мистера Верджила. — Мама не трусиха, — сердито бросила она.

— Конечно, не трусиха, — ласково отозвалась няня и протянула девочке игрушку. — Эту новую куклу дарит тебе мама.

— Леди Белл! — Селия прижала куклу к себе.

Держа девочку на руках, няня уселась в кресле-качалке и начала раскачиваться взад-вперед, взад-вперед.

— Какую песенку вы с Леди Белл хотите послушать, моя хорошая?

— Спой про «Уильяма Тейлора». Та дама в «Уильяме Тейлоре» не была трусихой и кое-кого застрелила.

— Вы слышите, мистер Верджил, — дрожащим голосом проговорила няня, — что хочет услышать девочка? Это ужасно!

— Она явно понимает больше, чем вы полагаете.

— Дорогая, откуда ты знаешь эту песню?

— Ее поет Минерва.

— Я не буду петь ее тебе, — сказала няня. — Я спою другую:

Селия резко ткнула няню в грудь. Ей нравилась эта колыбельная, но сегодня у нее не было желания ее слушать. Ей хотелось услышать песню о леди, у которой был пистолет и которая «застрелила любимого Уильяма, держащего за руку невесту». Капитан в этой песне сделал леди помощником на своем корабле, а она застрелила Уильяма. Значит, леди была храбрая, разве нет? И поскольку мама тоже кого-то застрелила, то и она храбрая.

«Но ведь она застрелила папу!» — пронеслось у нее в голове.

Этого не может быть. Мама не застрелила бы папу.

У Селии слипались глаза. Но ей не хотелось засыпать. Она должна объяснить, что мама не может быть «ее светлостью». Мама храбрая. И она скажет им об этом.

Потому что Селия тоже храбрая. Не трусиха… она никогда не трусит…

Глава 1

Илинг, 1825 год

Судебный следователь Джексон Пинтер вошел в библиотеку Холстед-Холла и застал там всего одного посетителя. Это его не удивило: он пришел рано, а среди Шарпов не было «жаворонков».

— Доброе утро, Мастерс, — сказал Джексон, поклонившись барристеру, который сидел за столом, занятый изучением бумаг.