Капли росы стекали с освинцованных окон одновременно с каплями из ее щели. Наблюдателю казалось, что возбужденная молодая женщина достигла всех предпосылок для долгожданного оргазма. Однако в этот вечер для ее удовлетворения потребовался дополнительный катализатор.

«Пожалуйста, сэр Джейсон», — умоляла Селия, ее пальцы нервно теребили язычок, высовывающийся между вывернутых губ.

«Что ты хочешь, моя дорогая Селия?» — спрашивал он не без удовольствия, зная, что именно та просит у него.

«Возьми меня!»

Сэр Джейсон задумчиво облизал губы, собираясь растянуть эту игру. Соски мастурбирующей женщины затвердели и превратились в две земляничные ягодки, которые вполне созрели для сбора, и у него слюнки потекли. Он сглотнул, пытаясь не обращать внимания на не прекращавшиеся мольбы увеличившейся плоти, спереди натянувшей его штаны. От звука рвущейся ткани, сопровождаемого движением хлюпающих пальцев, сэр Джейсон почти полностью лишился самообладания и следующие слова произнес с дрожью в голосе. «Моя дорогая, я не совсем понимаю, чего ты хочешь от меня».

От унижения по раскрасневшемуся лицу Селии потекли слезы.

«Пожалуйста, сэр Джейсон, умоляю тебя!»

«О чем именно?» Он растянул эти слова дразнящим шепотом, наслаждаясь мучительным замешательством своей пленницы. Как восхитительна она была в своем позоре!

Отвернув лицо, Селия сместила свои губы так, чтобы сэр Джейсон мог увидеть застенчивое отверстие ее ануса. На этот раз ворота уже открылись, умоляя сэра Джейсона войти через них. Их обладательница, видно, выпячивала гибкий ободок, соблазняя увеличением его окружности. Сэр Джейсон и в самом деле не мог придумать ничего лучшего, чем погрузиться в его глубины, но ему хотелось, чтобы молодая женщина еще чуть поизвивалась, прежде чем получить высшую награду. Такая мудрая и действительно жестокая тактика, несомненно, еще больше разгорячит и сузит бархатистую щель и, судя по извержениям из соседнего источника, увлажнит ее.

Нахмурив брови в притворном смущении, сэр Джейсон с невинным видом вопрошающе глядел в ярко-синие глаза Селии. В ответ она ткнула средним пальцем в подрагивающий портал, а остальными пальцами усиливала наступление на клитор. Он поднял дугой черные брови, демонстрируя недоразумение, которое не обмануло ни его, ни ту, которой был адресован этот жест. «Дорогая, скажи мне точно, что ты хочешь. Только точно».

Хотя на коже Селии блестел пот, ее пронзил холод. Ему было мало, что она показала свое желание, это желание надо было облечь в слова.

«Я… я…» — запнулась она.

«Гм-м?»

«Я… Хочу, чтобы ты… ввел его в…»

«Куда, дорогая?»

«…в мою задницу!» — заплакала она, ощущая, как это грубое слово жжет ей язык. Среди других именно это слово очень любил употреблять ее мучитель. Однако спустя всего несколько мгновений после того, как Селия наконец обрела храбрость и облекла свой позор в слова, горький вкус на ее языке стал сладким — эту сладость породила выраженная словами мольба.

К этому времени объект, который по желанию Селии должен был расширить заднюю магистраль, дошел до состояния, когда мог и не выполнить ее просьбу. Сэр Джейсон встал со стула и подошел к запотевшему окну, надеясь, что вид туманной пустоши успокоит его. Через несколько минут он повернулся лицом к Селии, которая лежала на его постели, подтянув колени к грудям. Мясистая выпуклость, выступавшая из сочной груши и образованная надувшимися губами, достигла тревожных объемов, из изящной оранжево-розовой она стала сердито-красной. Сэр Джейсон заметил, что к большому пальцу присоединились еще два, чтобы успокоить нижнюю часть. Он с удовольствием наблюдал за их беспорядочными манипуляциями, напрасно имитировавшими движения пениса.