Изменить размер шрифта - +
 — После того как умер его отец, мы все дрожали над ним, а по сути — портили его.

— Перестань упрекать себя, — простонала Эшли. — В семье, как говорится, не без урода.

— Мне очень жаль, что тебе и твоему брату пришлось страдать из-за него…

— Я больше страдала из-за тебя.

Эшли тут же пожалела о своих словах. Вито испытал тяжелое потрясение. Об этом свидетельство вали его поза, осунувшееся лицо, бледность, хоть он и старался владеть собой.

— Это правда, что моя мать предлагала тебе деньги?

Эшли встретила его взгляд, горевший неукротимым вызовом и потемневший от гнева. Она поняла, что больше всего ему хотелось бы услышать, что Пьетро нес чепуху.

— Она приходила, чтобы поговорить со мной, за день до того, как ты сказал, что нам надо пожениться…

Вито скрипнул зубами.

— И предложила тебе деньги за то, чтобы ты ушла из моей жизни?

Эшли опустила голову.

— Нет, она не была такой жестокой. Уходя, она оставила чек на столе. По-моему, она подумала, что ты не расстанешься со мной, и ей не хотелось, чтобы я… — Эшли поморщилась, когда он произнес по-итальянски очень грубое слово. — Вот фактически и все, что было.

— Если ты не расскажешь, я заставлю говорить ее, — ледяным тоном произнес он.

У Эшли не хватило сил бороться с напористостью Вито.

— А что, по-твоему, она могла сказать? — пожала плечами Эшли. — Что я не подхожу тебе, что не сумею приспособиться к новому обществу, что буду ставить тебя в неловкое положение. Что у меня нет правильного воспитания, правильной религии, ничего правильного. Короче говоря, что я испорчу тебе жизнь.

Вито стоял к ней спиной. Внезапно он с силой ударил кулаком в стену.

— Она ошибалась, — с яростью прошептал он. — Я не нуждался в тебе, чтобы испортить себе жизнь. Я это прекрасно сумел сделать сам.

— Она пришла ко мне с лучшими намерениями. Меня она не знала и, должно быть, беспокоилась за твоего отца…

— Никогда не прощу ей этого, — вырвалось у Вито. — Ведь я был не беспомощный подросток, нуждавшийся в ее защите!

— Сын всегда остается ребенком для матери, и неважно, сколько ему лет.

— Ты защищаешь ее? — Он недоверчиво посмотрел на Эшли. — Почему?

— По-моему, она уберегла нас от большой ошибки, — вздохнула Эшли.

Резкие линии пролегли у него от носа ко рту. Неукротимость его чувств выражалась в осязаемом напряжении каждой клетки. И самоконтроль лишь тончайшим слоем покрывал оцепеневшее тело.

— Какая жалость, что она не уберегла тебя в этот раз. Вероятно, тогда бы она оказала нам обоим большую любезность, — пробормотал Вито.

Эшли так побледнела, будто он ударил ее. Но в некотором смысле его слова и можно было считать ударом, так велика была горькая сила его отчуждения. Она опустила голову и закрыла глаза.

Появление доктора дало желанную разрядку. Его предписания носили общий характер — полный отдых, покой и никаких огорчений. Обед ей принесли в постель. Эшли задремала, <sub>t</sub> едва притронувшись к еде. Вито ушел.

Много позже она открыла заспанные глаза и увидела свет лампы. Длинная тень Вито падала от окна. Он был без галстука и пиджака. С взъерошенными волосами и темной щетиной на подбородке он потерял свой обычный безукоризненно элегантный вид. В руке он держал бокал.

— Который час? — пробормотала Эшли.

— Полночь… поздно. — Он чуть заметно пожал плечами и вздохнул. — По правде говоря, не знаю.

Чуть заплетавшийся язык выдал его.

Быстрый переход