— Сильвия… — Хант посерел и странно обмяк.

— У меня… у меня была связь, — запинаясь, начала Сильвия свое признание, стараясь ни с кем не встретиться взглядом, — и твой отец, Эшли, узнал об этом. Когда я поняла, что беременна… я сомневалась, что это ребенок твоего отца…

— Ох, милостивый Боже… — Эшли рухнула в ближайшее кресло.

— Твой отец знал… — Мать тихо плакала. — И когда… когда ты родилась с рыжими волосами, со всем непохожая на Сьюзен… понимаешь, мы оба поверили, что ты не можешь быть его ребенком… Мне было так стыдно… И я была так благодарна ему, что он согласился принять тебя как своего ребенка.

Но он оказался не способным справиться с таким позором, поняла Эшли.

— По-моему, Эшли неправильно вас понимает, — пробормотал Вито. — Вы не можете утверждать, что на не ребенок своего отца. Тим и Эшли похожи как близнецы.

— У т-т-того мужчины были светлые волосы, — сдавленно прошептала Сильвия. — Мы забыли, что у моей бабушки были золотисто-рыжие волосы. И пока не родился Тим, мы не понимали, что ошибаемся. А к тому времени отношение отца к Эшли уже страшно испортилось. Он продолжал вести себя так, будто она не его… По-моему, каждый раз, когда он смотрел на нее, он вспоминал того, другого мужчину.

Молчание длилось вечность. Отец Эшли сгорбился в кресле и закрыл лицо руками. Он напоминал человека, только что выслушавшего свой смертный приговор. Эшли была просто ошеломлена. Она смотрела на Вито, что он скажет или сделает в такой сложный момент. Сердцем она сочувствовала матери, но чуть позже испытала прилив неожиданной жалости к отцу. Признание матери сломило его, лишив всякого достоинства. Но Эшли поняла и гораздо большее. Отец, должно быть, с великой силой любил мать, если не развелся с ней. Но, к несчастью, он и наказал ее за свою любовь.

— Вы по-прежнему хотите уехать с нами? — спокойно спросил Вито у Сильвии. Эшли подавила почти истерический смешок. Подумать только, Вито сохранил самообладание в то время, как остальные на глазах у него потеряли всякий самоконтроль.

Опять наступило долгое молчание.

— По-моему… у Ханта и у меня есть о чем поговорить, — проговорила Сильвия и решительно встала, чем ошеломила младшую дочь.

— Мы пообедаем где-нибудь в ресторане, — совершенно спокойно сказал Вито, уводя Эшли из холла.

— Прости, но я не могу оставить отца, когда он в таком состоянии. — Сильвия с чувством обняла дочь.

— Твоя мать не оставит его, — сказал Вито, когда они шли к машине. — Он разбит по всем статьям. По-моему, эта сцена только расчистила атмосферу. Им обоим стало легче дышать. Правда всегда должна выйти наружу. Жаль, что этого не случилось раньше.

Эшли украдкой взглянула на него. Четкий профиль, казалось, еще сильнее заострился. Кожа туго обтягивала высокие скулы. Она ошибалась, думая, что этот эпизод не оказал на него влияния. Но Эшли не могла понять, почему он выглядит таким подавленным.

— Расскажи, как ты росла с таким отцом? С матерью, которая не защищала тебя? С зятем, который, очевидно, выбрал позицию стороннего наблюдателя?

У Эшли тряслись руки.

— Испуганной, — призналась она, — и одинокой.

Вито чуть слышно пробормотал бранное слово.

— Страдали все, — продолжала Эшли. — По-моему, Тиму было легче всех, потому что он парень и любимчик отца. Сьюзен, чтобы удрать из дома, вышла замуж за Арнольда. Всегда такая напряженная атмосфера… столько ссор.