|
Узнав об аресте адмирала, они развили деятельность по выяснению вопроса Веселаго во всех инстанциях предупреждал о серьезных осложнениях с союзниками, которые может вызвать арест гланамура и привести к эксцессам на кораблях флотилии. Состоялся разговор по прямому поводу Ляуданского и Веселаго с Самохиным Судя по вопросам, которые задавали Самохину 10 января, дело о Кетлинском ставилось на Верховной коллегии, для чего требовались сведения о положении в Мурманске, создавшемся в связи с арестом гланамура. В Коллегии особенно интересовались позицией, занятой командами, в частности, на «Аскольде». Как реагировали на арест Совдеп, Центромур и англичане? Самохин ответил, что Кетлинский в безопасности, находится в Мурманске. В городе и на кораблях спокойно. Англичане ни в чем не проявили своего отношения к событиям. Самохин просил сообщить причины ареста адмирала. Впоследствии Ляуданский передавал, что он и Веселаго имели возможность доложить дело члену Морской коллегии, заместителю наркома Раскольникову, который согласился с ними, что для ареста адмирала нет оснований. Однако Дыбенко отказался отменить свое решение без санкции коллеги. Впредь до рассмотрения вопроса в этой руководящей организации флота Раскольников послал телеграмму в Мурманск Совдепу и Центромуру с требованием охранять Кетлинского и никуда его из Мурманска не вывозить. После решения Верховной коллегии Дыбенко отменил свой приказ».
На этот шаг Дыбенко пошел, вняв телеграммам председателя Центромура М.А. Ляуданского и начальника штаба главнамура Г.М. Веселаго. Однако независимо от решения наркома по морским делам революционный судовой комитет «Аскольда» почти сразу же подал прошение о расстреле Кетлинского, без всякого расследования и суда. Любопытно, что к реальному «виновнику» «тулонских событий» — предшественнику Кетлинского Иванову 6-му никто из матросов «Аскольда» никогда никаких претензий не предъявлял. Что касается Кетлинского, то он, несмотря на домашний арест, продолжал работать. Уже 19 января он сделал сообщение в Центромуре о положении с углем и мероприятиях по расстановке кораблей на зиму. На следующем заседании Кетлинский поддержал мысль о создании газеты «Голос Мурмана» и внес предложение о выделении для ее организации комиссии, которой он обещал свою помощь. Итак, в результате ходатайств представителей местных мурманских властей и начальника Морского генерального штаба Е.А. Беренса Верховная морская коллегия постановила освободить его. Арест был отменен, и контр-адмирал продолжил исполнение своих обязанностей главного начальника Мурманского укрепрайона. Правда, та же Верховная морская коллегия, учредив новую следственную комиссию по пересмотру «тулонского дела», предписала в течение всего периода ее работы установление «надзора за Кетлинским». Историк флота М.А. Елизаров пишет. «Это (освобождение Кетлинского. — В.Ш.) никак не могло понравиться анархически настроенным матросам, знавшим примеры освобождения властью генералов Л.Г. Корнилова, П.Н. Краснова и др., которые начали вооруженную борьбу с Советской республикой. Подобно настроенные матросы, недовольные решением центральных властей о переводе содержащихся под арестом в Петропавловской крепости заболевших лидеров кадетской партии А.И. Шингарева и Ф.Ф. Кокошкина в Мариинскую больницу, совершили над ними самосуд на другой день после разгона Учредительного собрания. Это потрясло всю интеллигенцию России. Радикально настроенные матросы на периферии стремились «догнать в углублении революции» Питер. К тому же в первой половине февраля планировалась массовая демобилизация матросов с Мурмана Была потребность в материале для рассказов о «революционных подвигах» землякам». Таким образом, с каждым днем тучи над Кетлинским сгущались. Понимал он это или не понимал? Думаю, что, будучи человеком, далеко не глупым, он все прекрасно понимал. |
