Дела, труды, заботы! Но в этот день прохладного месяца фармути Семен отдыхал душой и телом. Душа его радовалась, ибо земли вокруг были прекрасны, стада – упитанны и обильны, люди – веселы, и значит, благосостояние Тотнахта и остального пантерьего племени росло и множилось от года к году. Что же касается тела, то оно услаждалось прогулкой, купанием в Озере, вечерним пиром, а также ожиданием ночи. И ночь его не обманула – оказалась жаркой и почти бессонной, полной вскриков и лепета, страстных объятий и нежных лобзаний. Чего же еще ожидать от девушки семнадцати лет, познавшей первую любовь? От дочери охотника на слонов, чьи бедра крепки, живот упруг, а лоно ненасытно?

    Утром Семен собрал своих людей, наделил Тотнахта и Шедау подарками и отправился в обратный путь к городку Хененсу, где предполагалось пообедать и двинуться дальше, в Пи-Мут, – там готовили к транспортировке образчики плиток, золотых и серебристых. На прощание Тотнахт сказал:

    – Да пребудут с тобой Амон и Сохмет, мой господин, и пусть пошлют они тебе удачу и столько побед над врагами, чтобы их отрубленные кисти покрыли пирамиду Хуфу! Мы тебя не забудем. Может, еще и свидемся через пять или десять разливов…

    Но Тотнахт был плохим пророком – свиделись они гораздо раньше.

    Мы видели вместе двадцать разливов, потом расстались, но я об этом не жалею, ибо мы встретимся вновь в тростниковых полях, чей аромат уже преследует меня, и чудится, что с каждым днем он все сильнее и сильнее. Там, в царстве Осириса, я буду ждать моего друга, и мою царицу, и всех, кто ушел с ними в неведомую Землю Запада. Осталось уже недолго, совсем недолго…

    Тайная летопись жреца Инени

    Глава 13

    Набег

    В отличие от Пи-Мута, города просторного, многолюдного, с причалами, мастерскими и храмом Себека, где имелся водоем со священными крокодилами, Хененсу был поселением небольшим – собственно, даже не город и не деревня, а пограничный форт, окруженный стеной из обожженных на солнце кирпичей, за которой торчал десяток пальм и стояли казарма, хижины для семейных воинов, склады и дом коменданта. Тем не менее в последние годы Хененсу процветал, внезапно сделавшись центром двух прибрежных районов – западного, скотоводческого, и восточного, земледельческого. Что ни день, тут собиралось множество людей, менявших скот на зерно, птицу на фрукты, мясо и шкуры – на овощи и пиво; ну, а где люди, там появляются дома, улицы и переулки, базары и кабаки. Вот только хороших мастерских в Хененсу еще не было, и потому за тканями, кожаной упряжью, горшками, ножами из бронзы и стеклянными ожерельями приходилось отправляться в Пи-Мут.

    За стенами форта стоял отряд Стражей Песков, особой воинской части, разбросанной вдоль западной границы Та-Кем и охранявшей державу от набегов ливийских разбойников. Среди ливийцев – или темеху, как называли их в Обеих Землях, – насчитывалось множество племен, больших и малых, богатых и нищих, но неизменно воинственных. Правда, те, что побогаче, были и поспокойнее – как, например, племя мешвеш, весьма не бедные скотоводы, обитавшие на побережье Уадж-ур к западу от Дельты. Но мешвеш повезло, так как в прибрежных низинах были вода и пышная растительность, с моря дул влажный бриз, а с юга, отгораживая пустыню, возвышались горы. Конечно, и в их земле случались неприятности – землетрясения и моретрясения, изменяющие береговую линию, сильные ветры с гор – рагис, вроде новороссийской боры, и морские ураганы, что нагоняли воды на берег – по-местному шаркийя, а по-египетски – кардим.

    Но все же мешвеш могли считать себя счастливыми, так как другим темеху, обитающим в песках, приходилось много хуже.