– Гибли! Ты слышишь меня, Гибли? Пусть твои люди бросят оружие, иначе мы их перебьем! А ты, клянусь Амоном, повиснешь на дереве вниз головой и будешь зажарен, как антилопа! Оружие на землю!

    Дюжина стрел, воткнувшихся у ног ливийцев, подкрепила эти слова: оставив мысль о сопротивлении, воины смешались с пленниками, притиснувшими их к скале. Тут было человек двести пятьдесят, но, плотно сбитые в кучу, они казались совсем небольшой толпой, бессильной и не страшной; трудно было поверить, что не прошло и недели, как эта орда лютовала в Пиоме. Вокруг нее сейчас стояли пантеры с копьями наперевес, с горящими яростью глазами, и ждали приказа: колоть или вязать.

    – Тотнахт, Техенна, Нехси, ко мне! – выкрикнул Семен.

    Они примчались – возбужденные, торжествующие. Молодой знаменосец плюнул на землю, с презрением оглядывая пленных:

    – Живущие луком [38] ! Черви, дикари! Гнев Амона на вас! Гнев бога и смерть!

    Семен дернул его за перевязь:

    – Молчать! Докладывай: оцепление расставлено?

    Нехси увял.

    – Да, господин. Мои лучники между домами… Огонь гаснет, но скоро ладья Ра поднимется в небеса… Наши стрелы даром не пропадут!

    – Потери есть?

    – Нет, господин. Пара синяков да царапины.

    Вопросительный взгляд Семена обратился к двум другим командирам, и те кивнули.

    – То же самое, семер, царапины да синяки, – сказал Техенна, поглаживая прядь длинных рыжих волос. – Мы взяли их без крови.

    – Без нашей крови, – уточнил Тотнахт с ухмылкой.

    – Вяжите пленников, – распорядился Семен. – Детей и женщин отпустить, Гибли – ко мне! – Он поглядел на Техенну, терзавшего свои волосы: – Найдешь отца и мать, можешь быть свободен. Весь день, до самого заката.

    – Мать не найду, господин. Мать убили, когда я был меньше древка секиры.

    Он повернулся и вместе с Тотнахтом пошел к толпе бывших сородичей. Пока их обыскивали, вязали, усаживали на землю, Семен пил воду из принесенного Ако бурдюка и жевал финики. Тем временем звезды в вышине погасли, небо начало сереть, а потом посветлело, и золотистый солнечный диск стал подниматься над пустыней. С места на краю оазиса, где находился поселок, было видно, что к западу лежат не столь уж гибельные земли – скорей, не мертвые пески, а сухая саванна с пучками невысоких трав и низкорослыми зарослями. Тут можно прокормиться, думал Семен, глядя на мелькавших вдали газелей и слушая отрывистый лай шакалов. Конечно, тут не поля с плодородным илом, как в Та-Кем, зато территория большая, а людей – горстка… Паси коз, стреляй зверье и не лезь к соседу! А если уж полез, так хотя бы не убивай…

    Оглядев ораву пленников, сидевших на земле со скрученными за спиной руками, он поразился, как отличается этот народ от роме. Конечно, он видел Техенну всякий день, встречал и других ливийцев, но никогда – в таком числе; количество зримо выставляло напоказ их странность и особость. У роме кожа была смугловатой, волосы – темными, глаза – карими, телосложение – худощавым, хотя встречались и плотные, коренастые люди. Темеху выглядели более стройными, гибкими, с шевелюрами цвета огня или красной меди; длинные волосы слегка вились, и одни заплетали их в косы, а другие просто перевязывали ремешком будто лошадиный хвост.