— Джамал!

Суровое, словно высеченное из камня лицо, распахнутый жилет, мускулистая грудь и… нерешительность в глазах — таким предстал перед ней ее… возлюбле… нет, хозяин!

Войдя в комнату, он протянул ей свернутый рулоном какой-то документ. Ясмин плохо читала по-итальянски, а латынь не знала и вовсе. Но имена Сандро Кавалли и мадонны дель Рубии она смогла разобрать.

Африканка с отвращением взирала на бумагу, развернув документ.

— Это касается меня? — вопрос прозвучал холодно.

Джамал кивнул и забрал документ. Смотреть на Джамала без боли было невозможно. Когда они встретились в первый раз, она сразу же стала хорошо понимать его, ей не мешало, что Джамал не мог говорить. За него это делали глаза, жесты, пожатие плеч — они выражали мысли яснее слов.

Но теперь перед ней стоял хозяин! Он был чужой. Хозяин не мог быть рабыне родным человеком, родной отпустил бы на свободу.

Джамал издал громкий горловой звук и подошел к камину. Могучая рука скомкала бумагу, документ упал на угли, задымился и вспыхнул. Джамал наблюдал, как купчая превращается в пепел.

Ясмин замерла, ей показалось, что сердце сейчас выпрыгнет из груди.

Джамал повернулся.

— Означает ли это?..

Джамал кивнул.

— Свободна, — прошептала женщина.

Это слово переворачивало всю ее жизнь… и ничего не меняло.

«Куда ты пойдешь?» — спрашивали черные глаза Джамала.

Она озадаченно молчала.

— Пойду? Я никуда не пойду, я не хочу уходить от тебя, мой возлюбленный. Мое желание — остаться с тобой на всю жизнь.

Ясмин сотворила чудо: всегда мрачное лицо Джамала вдруг озарилось улыбкой.

Сандро раздраженно посмотрел на него.

— Да? Что там? Я же велел, чтобы мне не мешали!

Лакей с сомнением оглядел стол хозяина, где царил образцовый порядок.

Дела поместья обычно не занимали у Сандро много времени. А сейчас заняться ему было просто нечем. Нечем! Даже притвориться, что он занят работой, было невозможно.

— Э… это касается вашей гостьи, мой господин. Художницы…

— Лауры? — Сандро даже вскочил. — Что с ней?

Лакей поправил пальцем воротник.

— Не знаю, как сказать, мой господин! Она больше… не отвечает на стук. Дверь же заперта изнутри. И пищу ваша гостья не принимает со вчерашнего утра. А еще…

Кавалли не успел дослушать — не мог, не хотел. Он выбежал из кабинета и промчался через зал к лестнице, ведущей на второй этаж. Во взбудораженном сознании проносились видения: усталая, изможденная, обессилевшая Лаура лежит на полу…

Какой же он глупец! Уважал ее право на уединение! Идиот! Дурак! Думал, что девушка, если он предоставит ее самой себе, в конце концов поймет: ему ничего от нее не нужно, пусть добивается, если хочет, всеобщего признания как художник. Но вот доводить ее при этом чуть ли не до смерти никакого права у него нет!

Сандро даже не стал стучать, зная, что Лаура не ответит. Открыть дверь, взявшись за ручку, он даже не попытался, не сомневаясь, что она заперта. Остановившись в двух шагах, он с силой ударил ногой в дубовые доски.

Ступню и голень пронзила боль. Кавалли застонал и, не удержавшись, упал на пол. Сыпля проклятиями, он поднялся на ноги и огляделся — не видел ли кто?

Сандро сжал зубы, грозно выставил вперед подбородок и снова принял боевую стойку. «Да, староват ты для таких дел, — мелькнуло у него мысль. — Не тебе уже выбивать двери, добираясь до юных художниц! Впрочем…»

Мысль эта разозлила и придала силы. Последовал еще один удар и еще… На этот раз что-то щелкнуло в колене.