— Да вы не слушаете меня!

Отрицать это Сандро не мог. На Данаю низвергался золотой дождь, и картина теперь, когда Кавалли знал, кто на самом деле Лаура, приобрела для него совсем другое значение.

Тоже, девственница! Но заточена не в тюрьму, а в публичный дом, и первым любовником станет тот, кто предложит за ее милость самую высокую цену.

— Проклятье, Тициан! — взорвался он. — Как вы можете позволять этой девушке такое?

— Что позволять? Позировать мне?

— Не могу возражать против позирования, вы человек чести, но вот другие… Полагаю, вам известно, что она собирается продавать свое тело, ради того, чтобы стать художником!

— Для меня это не секрет.

— И вы молча взираете, как губит свою жизнь прекрасная юная девушка?

Тициан нахмурился и погладил бороду.

— Не нам с вами одобрять или осуждать Лауру. Она сама сделала выбор из ряда довольно неприятных возможностей. Эта девушка обладает довольно независимым характером, мой господин, и не просит у других советов.

— Проституция вызывает у меня одну лишь брезгливость!

— У вас, как и у многих других! Но у Лауры нет иного выхода. Она задолжала мадонне дель Рубия значительную сумму. И комната, и стол в заведении дель Рубия недешевы.

— Эта женщина просто преступница! Столько требовать с несчастных девушек!

Тициан принялся загибать пальцы:

— Лаура не может брать деньги за свои картины, пока не принята в Академию, раз. Ей нужно платить за мастерскую, покупать холсты и краски, масло и бумагу, два. Она должна платить тем, кто ей позирует, три…

— Тогда пусть она… — Сандро зашагал по комнате. Не знаю… Пусть займет у кого-нибудь денег! У вас… или Пьетро. Даже я мог бы…

— Сандро, — спокойно прервал его Тициан. — Ваша беда в том, что вы не понимаете душу художника, не понимаете независимости этой женщины.

Кавалли огляделся: в студии царил беспорядок, едко пахло красками и маслом.

— Я не утверждал, что понимаю.

Тициан положил ему на грудь свою широкую ладонь.

— У настоящего художника преданность искусству полыхает пожаром в сердце. Страсть к живописи поглощает нас. Когда Лаура впервые пришла ко мне, я не желал брать ее к себе в ученицы.

Пожалуй, тогда я разделял мнение Альбрехта Дюрера, утверждавшего, что женщинам недостает умственных способностей и упорства для создания великих произведений искусства.

— Достойное восхищения суждение, — Сандро одобрительно кивнул. — И что заставило вас изменить это мнение?

— Когда Лаура рассказала мне о своих намерениях, о том, чем готова пожертвовать, я был покорен силой характера девушки. Подлинный художник пойдет на все ради искусства. На ее месте я сделал бы то же самое.

— Торговали бы собой?

— Именно так. К счастью, у меня были средства к существованию и торговать собой не пришлось. Послушайте, Сандро, не мучьте себя из-за девушки! У Лауры большой талант. За шесть месяцев она научилась тому, на что большинство учеников тратят годы. Если ее изберут в Академию, то вскоре она покинет публичный дом. Заказы польются дождем!

— Вы думаете, в Академию могут принят проститутку? У художников вообще нет никаких понятий о нравственности?

Тициан ухмыльнулся:

— Поверьте мне, в Академию принимали людей и более низкого положения, нежели то, которым обладает проститутка. Все дело в таланте!

Маэстро стал всматриваться в неоконченную картину. Было видно, что он доволен сделанным. Художнику удалось передать отчаяние, светившееся в глазах натурщицы, и ее решимость.