Мамай чуть не споткнулся, повернув по коридору к заветной дверце, когда увидел, что она плавно закрывается, пропуская кого-то внутрь. В проеме мелькнула рука в черном рукаве, явно принадлежащая человеку солидному и уважаемому. Не иначе, большой начальник посетил контору «Русского духа», причем в самое неподходящее время, когда все честные патриоты обычно еще смотрят сладкие сны о том, как в один прекрасный день повымелись из России все инородцы и дышать сразу стало легко-легко…

Мамай понял, что сегодня ему выпал облом, но решил на всякий случай подождать, поскольку отступать от задуманного не любил. Он устроился в темном уголке на широком подоконнике, поджал под себя ноги и замер. В такой позе он мог пребывать неподвижно несколько часов, как йог в нирване или индеец в засаде.

Но таких усилий от него не потребовалось. Менее чем через полчаса дверь снова скрипнула, и Мамай, выглянув, увидел, как солидный посетитель не спеша прошествовал к лифту. Мамая позабавило сочетание строгого черного костюма с щегольской кепкой, но веселиться по поводу странного прикида высокопоставленного патриота ему было некогда. Он отметил, что выходящий дверь не запер, а значит, внутри остался кто-то еще и сколько этих кого-то — неизвестно. Невезучий мститель отвел себе еще пятнадцать минут контрольного времени — потом начинался рабочий день, и оставаться в здании было просто опасно — и вернулся на подоконник.

Эти минуты вознаградили его за все. Вскочив на новый шорох, он проследил, как из комнаты выходит еще один лох, уже не в костюме, а в джинсах и широкой рубашке, как рисуют в русских сказках, — и запирает дверь! Мамай мысленно похвалил себя за терпение: путь был свободен, а вскрыть хлипкий замок ничего не стоило. Джинсовый «духовец» с лохматыми, как у телки, волосами между тем вместо лифта направился к туалету в другом конце коридора, но раззадоренный Мамай решил не ждать, пока он уедет с этажа. Тем более время уже поджимало.

Дверь послушно открылась от одного поворота отмычки, а дряхлый сейф в углу сопротивлялся немногим дольше. Только эта уступчивость была обманчивой и даже издевательской, потому что недра железного ящика оказались пусты. Там валялась лишь тоненькая стопка листовок, которые Мамай с досады стряхнул на пол и затоптал ногами, не читая.

Пропили патриоты свои денежки? Или все раздали бритоголовым в награду за избиение очередного чурки или черножопого? Или бабки прибрал кто-то из утренних гостей — тот черный или второй, волосатый? Для Мамая это уже имело мало значения. Операция сорвалась.

Он осторожно выглянул в коридор и увидел, что лохматый стоит около лифта. Была не была! Он выскользнул из комнаты быстро и неслышно, как ниндзя. Взлететь на чердак и поиграть с тросами было делом двух минут. Еще некоторое время пожилой лифт неспешно тащился на самый верх и кряхтя раздвигал дверцы, выпуская испуганного пассажира. Все! Птичка оказалась в клетке.

«С паршивой овцы», — припомнил Мамай русскую народную мудрость, заламывая патриоту руки и возвращая ему удары, полученные когда-то от его единомышленников. С паршивой овцы хоть чего-то там… Для порядка он произнес приветствие Третьей стражи, прижал «духовцу» глотку, чтоб не выступал, и неожиданно наткнулся на толстый конверт за пазухой. В бумажном проеме виднелась солидная пачка купюр, чей цвет и фактура даже на беглый взгляд не оставляли никаких сомнений в их заморском происхождении. Оба-на! Нашлось-таки золото партии!

На обратном пути он на радостях попер через проходную и чуть не попал в объятия к охраннику, который преградил ему выход обеими руками и недоуменно вопросил: «А вы, собственно, куда и откуда?..» Мамай, лишь на мгновение растерявшись, крикнул парню в ухо: «Беда, шеф мобилу потерял!» — и рванул на улицу.

Денег в конверте оказалось даже больше, чем Мамай рассчитывал найти в сейфе.