Кстати сказать, кот с того самого дня, как поселился у Луки, более не произнес ни слова. Ничего не сказал, даже когда Анфиса Павловна, спавшая, как все пожилые люди, чутко и проснувшаяся от звона уроненных Лукой ключей, обозвала его костлявым недоразумением. Лука тогда забыла, как дышать… А ну как выгонит домохозяйка непутевую жиличку, притащившую в дом животину? Но старушка только покачала головой и, взглянув на нее поверх очков, заявила:

– Корм будешь за свой счет покупать! Ну и чтобы не гадил, мебель не драл! Понятно тебе? – Последние слова она произнесла, глядя на кота и непонятно к кому обращаясь – к нему или все-таки к девушке.

Ответить за нее решил Бакс. Негромко мяукнул, будто согласился, и направился прямиком к Луке в комнату…

– Эй, просыпайся!

Кто-то тряс Луку за плечо. Просыпаться она не хотела – кот уже в прямом смысле съел несколько ее рыбок, а она ни одной! Но крепкая рука и трясла крепко, как грушу, ей-богу. Тихонько зашипев от разочарования – уж очень хотелось съесть у Вольдемара одну из рыбок! – она разлепила глаза.

Машина стояла рядом с полуразрушенным зданием – то ли сараем, то ли коровником. Позади, на обочине шоссе, повис на покореженном столбе указатель с почти стершейся надписью: «Клх. Красная Явь». Впереди располагались еще несколько покосившихся домов, один, когда-то добротный и большой, отличался от остальных почерневшими от следов пожара стенами и провалившейся крышей. За домами, прямо перед перелеском, торчала из земли старая часовенка без креста и, из кое-где присыпанной снегом земли, – кресты и надгробия.

Лука вылезла из машины и зябко потерла руки. В области явно было холоднее, чем в городе.

– Мерзнешь, что ли? – удивился Гаранин.

Не успела она ответить, как он снял куртку и накинул ей на плечи, оставшись в одной футболке грязно-зеленого цвета с изображением хамелеона в смешной шапочке.

– А ты? – удивилась Лука, с наслаждением кутаясь в нагретую теплом его тела вещь.

– Мне не холодно, – пожал плечами он. – Идем.

Хорошо, что снега почти не было, а земля уже подмерзла, потому обуви ничего не угрожало.

Гаранин довел девушку до последнего покосившегося дома и остановился. Заброшенное кладбище выглядело не столько печально или устрашающе, сколько уныло.

– Ночью здесь несколько другая картина, – усмехнулся Яр, по-своему поняв вопросительный взгляд Луки. – Но ночью я бы тебя сюда не повел…

– Думаешь, испугаюсь? – поинтересовалась та.

– Давай сначала проверим, – чуть наклонил он голову, – посмотри!

Она вновь окинула взглядом погост. Три позеленевших от времени камня, надписи на которых уже не прочитаешь, какая-то яма в земле – явно треснувшая и обрушившаяся могильная плита, несколько потемневших от времени крестов, лишь один из которых стоял ровно и выглядел не просто добротно, но даже богато.

– Посмотрела! И что?

– Нет, ты не поняла, – покачал головой Гаранин. – ПОСМОТРИ!

А вот теперь до нее дошло. Только как это сделать по заказу?

Лука прищурилась… Закрыла глаза… От усердия даже высунула кончик языка… Но ничего не получалось! Ни-че-го.

– Ну? – Гаранин заглянул ей в лицо.

– Я не могу… не умею… – призналась Лука. – То есть у меня иногда получается само по себе, а специально – еще ни разу.