И он тут же без всякой паузы запел с большим чувством и ярко выраженным китайским акцентом:

— Пустя бегуть неуклюзя писиходы па лузям!

— Слово «писиходы» звучит как-то подозрительно! — покачав головой, заметила я. — Угадывается в нем что-то такое…

— Точно! Хотя зримо представить себе «писиходное» движение я лично затрудняюсь! — поддакнул Колян.

— Ма-а-амочка! — заревел Масяня. — Мамулечка! Посмотри, крокодильчик описался!

— Смотри-ка, не затруднился! — заметила я и выглянула в коридор.

Нежно-зеленый Крокодил Крокодилович затейливо петлял по полу, оставляя на линолеуме влажный след.

— Так вот, значит, каков он — писиход, бегущий по лужам! — пробормотала я.

И посмотрела в дальний конец коридора, где в тупике помещалась ванная комната. На полу у порога поблескивала россыпь микроскопических лужиц.

— Там кто-то что-то разбрызгал, — сообщила я Ирке.

Хозяйка дома тоже выглянула в коридор, поморгала, приглядываясь, и с нескрываемой досадой сказала:

— Опять Катька мокрыми руками на ходу трясла! Что за привычка такая дурацкая, руки помыть и полотенцем не вытереть! Ну никакого воспитания у девицы!

— Колюшка, уйдите с мокрого, поиграйте с крокодильчиком в комнате! — крикнула я Масяне. — Там ковер зеленый, совсем как травка, крокодилу очень понравится!

Мася с приговоренным крокодилом под звуки стрельбы переместились в гостиную, а мы с Иркой вернулись в кухню.

— А кто занимается Катиным воспитанием? — спросила я, продолжая тему, открытую подругой.

— А никто! — сердито буркнула она. — Матери у нее нет, отец все время делами занят, а нянек у девятнадцатилетней детки нету! Если меня не считать, конечно.

— Тебя считать нельзя, ты с ней видишься раз в год, по большим праздникам, — возразила я.

— Потому что они очень замкнутые люди, эти Курихины! — обиженно заявила Ирка. — К нам в гости ходят редко, а к себе и вовсе не зовут. Родственники, называется!

— Ти-хо! — шепнул Колян, прислушиваясь.

Мимо открытой двери кухни по коридору босиком проследовала простоволосая Катерина в сером холщовом балахоне средневекового пилигрима.

— Странная она девица, что ни говори! По-моему, барышня слегка того! — шепнула Ирка, кивнув на дверной проем.

Катя шла, крепко зажмурив глаза и вытянув перед собой руки. Голые пятки звучно шлепали по влажному линолеуму. Катерина здорово походила на сомнамбулу, прогулочным шагом отправившуюся в последний путь к краю крыши и далее транзитом на тот свет. При этом она не выглядела сколько-нибудь просветленной.

Я проводила босоногую странницу внимательным взглядом и согласилась с подругой:

— Да, девушка довольно необычная.

— Да будет вам, девочки! По-вашему, если человек сразу же честно и прямо сказал, что очень любит холодец, так он сразу ненормальный? — по-своему вступился за Катерину Колян.

Мой муж тоже очень любит холодец, о чем не стесняется говорить сразу, честно и прямо. Высказавшись в защиту Катерины, он с большим интересом заглянул через плечо Ирки в полуведерную эмалированную кастрюлю, озадаченно поморгал, вздрогнул и слегка попятился. Не знаю, что он там ожидал увидеть. В кипящей воде весело кувыркались разнообразные неаппетитные фрагменты парнокопытных и пернатых: свиные уши, куриные лапы и говяжьи хвосты. Ирка по просьбе больших любителей холодца готовила свино-курино-говяжий студень по своему фирменному рецепту.

— Да при чем тут холодец? — уже громче огрызнулась подруга, ложкой с дырками размеренно выуживая из кастрюли и сердито стряхивая в раковину клочья необыкновенно густой пены, похожие на обрывки разодранного на куски поролонового матраса.