— Как жаль, что мы потеряли так много времени, — прошептала она.

Йен обнял жену.

— Мне тоже жаль. Но у нас еще целая жизнь впереди. Мы вполне успеем наверстать упущенное. Начнем прямо сейчас.

Маргарет засмеялась и, позволив мужу отнести ее в постель, воскликнула:

— Какой ты у меня все‑таки умный!

Эпилог

Гартланд, Галлоуэй, 15 февраля 1315 года

Йен не хотел сюда приезжать. Воспоминания были слишком неприятными, боль — слишком острой, а призраки прошлого — слишком отчетливыми. Прошедших лет оказалось недостаточно, чтобы все забыть, но он знал, как важен для Мэгги этот визит, поэтому согласился приехать туда, где было пролито так много крови.

Он опустил глаза на сверток с огненно‑рыжей головкой, который держал в руках, и почувствовал бесконечную благодарность к своей милой Мэгги. Ему чертовски повезло с женой, и он вспоминал об этом всякий раз, когда смотрел на своих близких — Маргарет, сына, которому уже исполнилось семь лет, и пятнадцатимесячного херувима на своих руках; если судить по поведению малышки, через несколько лет она станет всеобщей головной болью.

— Вот и ты, — сказала Маргарет, входя в комнату. — Наконец‑то! Мне следовало догадаться. — Она склонилась над младенцем, и ее непокорные локоны, такие же, как у дочери, рассыпались по плечам. Маргарет, избавившись от опостылевшей ей вуали, теперь гораздо больше походила на ту бесшабашную девчонку, которую он помнил. — Она выглядит как ангел, когда спит, не правда ли? — Взглянув на мужа, Маргарет ухмыльнулась и добавила: — Смотришь на нее в такие моменты и почти забываешь, как она себя ведет все остальное время.

Йен поморщился.

— Разве что «почти». Маленькая проказница сегодня утром опять выбросила одну из шахматных фигурок из окна башни.

Маргарет попыталась скрыть ухмылку.

— Позволь, я догадаюсь, какую именно. Опять слон? Наша дочь демонстрирует ужасающее неуважение к твоей любимой игре.

— И к служителям церкви тоже 3, — сухо заметил Йен. — Не представляю, куда это ее заведет.

Маргарет положила руку на свой живот, уже ставший весьма заметным. Их третий ребенок родится летом. Если будет мальчик, Маргарет решила назвать его в честь Змея, который по какой‑то непонятной причине ей очень нравился.

— Возможно, тебе больше повезет со следующим, — сказала она, — и у Эхана появится достойный соперник.

Йен изобразил возмущение.

— Но он победил меня только один‑единственный раз. Я же говорил тебе, что это было временное помрачение рассудка.

Муж и жена посмотрели друг на друга и расхохотались. Никакого помрачения рассудка не было. Эхан был необычайно, почти неправдоподобно умен. Йен называл его решателем проблем. Он был убежден, что мальчик когда‑нибудь придумает… что‑нибудь великое.

— Шахматная игра скучна для ребенка, — заявил он. — По крайней мере, мне так говорили.

Маргарет рассмеялась. Взяв у мужа ребенка, она уложила малышку в кроватку, потом сказала:

— Что ж, пойдем. Марсаили присмотрит за ней.

— Так же, как она когда‑то присматривала за тобой? — Йен закатил глаза. — Да поможет мне Бог.

Он потер плечо, в которое только что врезался маленький, но крепкий кулак, и буркнул:

— Больно.

— Вот и хорошо, — отозвалась Маргарет. — Но вообще‑то один из легендарных воинов Брюса должен быть покрепче.

— А ты разве не слышала новость? Война‑то закончилась.