Зопирион с трудом подавил улыбку.

– Повторюсь, мое происхождение смешанное. Мой прадедушка, сатрап Багабукшей, или, выражаясь по‑гречески, Мегабаз, был главой клана Дадучид и одним из самых могущественных людей царства. Возможно, вам довелось услышать о его фантастическом возвышении при Ксерксе и Артаксерксе I.

– Неужели? – удивился Ксанф. – Очень интересно. Вы поддерживаете связи с персидской ветвью рода? Если им придется бежать оттуда, это может оказаться очень полезным. Помните, что произошло с великим Фемистоклом?

– Нет господин, я никого из них не знаю. Если бы мы поехали во владения Великого Царя, думаю, мы бы встретились с ними. Благородные персидские семьи редко вымирают сами или в результате насильственных смертей – у каждого вельможи достаточно жен.

– Это верно, но давай вернемся к твоей семье.

Зопирион продолжил рассказ.

– Однажды, когда Мегабаз взбунтовался против своего царственного господина, его сыну Зопириону пришлось спасаться бегством в Афинах. Там он взял в жены Фию, дочь афинского гражданина. Не знаю, каким образом афинянин разрешил своей дочери выйти замуж за чужеземца, но ты, наверное, слышал, насколько горячи и страстны персы в вопросах любви.

Во всяком случае, Зопирион вскоре погиб в сражении во главе афинского войска, оставив мою бабушку Фию с младенцем на руках. Когда мой отец подрос, его отдали и в подмастерья к Рхату, конструктору‑египтянину, проживающему в Афинах. Когда отец стал достаточно взрослым, чтобы завести собственное дело, он вместе с моей бабушкой отправился в Тарент, чтобы получить там гражданство. Там он женился на Агате, дочери Бесса, сына Мирона из Милета.

Мирон служил при дворе Великого Царя. Ксеркс послал его вместе с другом по имени Бесса на поиски истоков Нила. Их путешествие было полно удивительных приключений, как, например, схватка с обезьяной размером с буйвола и множеством других. Именно в это время Мирон пришел к выводу, что земля круглая, эта идея занимает сейчас умы многих философов. По завершении странствий он переехал на запад и закончил свои дни в Таренте, будучи всеми уважаемым философом.

Несмотря на то, что Мирону было далеко за пятьдесят к тому времени, как он переехал в Тарент, он, тем не менее, женился на вдове средних лет и родил сына, назвав его в честь старого друга Бессом. А дочь Бесса Агата впоследствии стала моей матерью. Мой отец часто говорил мне с долей иронии, что когда‑то в Персии долго и мучительно враждовали между собой Бесс и его друг Мирон с одной стороны и Дадучиды с другой. И до сих пор, когда между отцом и матерью разгораются споры, он говорит: «Ну что, дорогая, не собираешься ли ты возобновить старую вражду между нашими семьями?»

– Твоя родословная гораздо интереснее моей, несмотря на то, что ты не чистокровный эллин, – заметил Ксанф. – Но я не сказал тебе еще об одном. Я мечтаю о внуке.

– Да?

– Да. В моем возрасте человек начинает подумывать о смерти. И я беспокоюсь о том, чтобы о моем духе заботились последующие поколения законнорожденных потомков. Да, я знаю, – жестом руки он попросил Зопириона не перебивать, – ты надеешься вместе с женой родить детей. Но у Судьбы свое мнение по этому поводу, и в ряде случае живой потомок имеет большее значение, чем несколько еще не рожденных. И, кроме того, мне хочется дать несчастному полукровке настоящее греческое имя и образование.

Коринна рассказала мне о пророчестве Сивиллы. И мы тщательно взвесили ее слова. Верни нам мальчика, и я найду способ возблагодарить тебя, в том числе и материально. А в противном случае, никаких гимнов в честь Гименея.

У Зопириона замерло сердце.

– Я уже говорил тебе, что я не герой. К тому же я должен вернуться в Тарент?

Ксанф сделал резкий жест.

– Конечно же, должен, если ты обещал.