— Значит, ты в безопасности? — спросила она, вздохнув с облегчением.

— Благодаря тебе, — ответил герцог. — А теперь объясни, как ты узнала, что мне грозит опасность? Почему пришла ко мне в спальню? Ведь в этот раз ты не могла увидеть убийцу!

Мелисса помолчала, вспомнив свою необъяснимую тревогу и не зная, как объяснить свое состояние.

— Три раза в жизни, — тихо начала она, — я предчувствовала, что должно произойти что-то страшное или трагическое.

— Как же это происходит? — с любопытством спросил герцог.

— Даже не знаю, как сказать… Я просто знаю… где-то в глубине сердца знаю, что приближается беда. И это чувство так сильно, что я не могу ему сопротивляться. Первый раз это случилось, когда опасность грозила моей няне; второй — когда умерла мама; третий — когда погибли родители Черил. Все это — люди, которых я… которые были мне дороги.

С языка ее едва не сорвалось другое слово — слово, слишком откровенно говорившее о ее чувствах.

— Дороги? — внимательно глядя на нее, повторил герцог. — Мелисса, мне кажется, ты хотела сказать что-то другое.

Она ничего не ответила и потупилась.

— Скажи мне правду, Мелисса, — вновь заговорил он. — Что ты хотела сказать? Что ты чувствовала ко всем этим людям? Может быть, то же самое, что чувствуешь ко мне?

Мелисса молчала.

— Может быть, ты… — тихо спросил он. — Ты любишь меня, Мелисса?

Она напряглась, словно хотела высвободиться из его объятий.

— Да, — прошептала она, — я люблю тебя, но… пожалуйста, не беспокойся… Я знаю, что ты меня не любишь… но ты же сам хотел, чтобы я…

Герцог сжал Мелиссу в объятиях так, что у нее перехватило дыхание, и ответил:

— Милая, почему ты считаешь, что я тебя не люблю? Я полюбил тебя с первого взгляда!

Мелисса застыла от изумления. Не сразу она подняла голову и взглянула на него.

Свет камина ярко освещал лицо герцога, и Мелисса увидела в его глазах то выражение, которое нельзя было спутать ни с чем.

— Ты меня любишь? — спросила она. — Но ты никогда не говорил…

— Я полюбил тебя в нашу первую встречу, когда ты пыталась выдать себя за горничную, — кивнул герцог. — Тогда я понял, что никогда еще не видел такого прекрасного, нежного, чистого создания!

Я боролся со своей любовью, — продолжал он с улыбкой, — но она, как твое предчувствие, так сильна, что ей невозможно сопротивляться. А я ведь думал, что никогда больше не полюблю! Я поклялся, что, несмотря ни на какие искушения, не открою душу женщине и не позволю еще раз себя унизить.

— Но ты все же полюбил меня? — замирая от счастья, спросила Мелисса.

— Я повторял, что любовь — обман, мимолетное плотское желание, возведенное на пьедестал не в меру чувствительными поэтами, — но не мог убедить даже самого себя. Сердце мое пылало любовью к тебе.

— И ты… женился на мне, — произнесла Мелисса.

Когда этот грубиян оскорбил тебя, — ответил герцог, — я понял, что больше не могу противиться своему сердцу. Ты должна быть моей, чтобы ни один другой мужчина не смел прикоснуться к тебе.

Мелисса вздрогнула и вновь спрятала голову у него на плече. Сердца их бились в унисон, и только сейчас Мелисса осознала, как близки они друг к другу.