— Зачем вам сумка? — окликнул меня Хропотов.

— У меня там гигиенические принадлежности. Не доверяю я этим общественным сортирам: того и гляди что-нибудь подхватишь. Поэтому всё вожу с собой. Возьмите мне отбивную с картошкой и фасолевый суп, — добавил я, направляясь к туалету.

— Может, зайдём в закусочную? — предложил Хропотов, провожая меня взглядом. — Там тоже есть сортиры.

— А если очередь? — отозвался я, не замедляя шаг. — Мне припёрло.

Разведчик хотел ещё что-то сказать, но я открыл дверь пластмассовой кабинки и исчез из его поля зрения.

Пахло в сортире мочой, дерьмом и хлоркой — владельцы придорожного ресторанчика даже не сочли нужным разориться на более-менее приличный освежитель.

Запершись, я сел на крышку унитаза и снял куртку и ботинки. Надорвав подкладку, достал плоский набор инструментов из керамопластика. Его невозможно засечь, если ищешь оружие. Я всегда ношу его с собой. Из рюкзака вынул коробку с электронной начинкой, а из полых подошв ботинок, вытащив стельки, извлёк детали дешифратора. Теперь нужно было всё это собрать, и быстро. Благо, опыт у меня имелся. У меня было минут десять — потом припрётся Хропотов. Если не явится раньше, что более вероятно. Впрочем, возможно, он будет следить за кабинкой, чтобы удостовериться, что я не сбегу, и тогда у меня будет минут пятнадцать-двадцать.

Я работал быстро, привычными движениями соединяя и скрепляя детали. Бросил взгляд на часы — ещё минуты три. Закончив с дешифратором за две, вытащил пистолет, проверил его, снял с предохранителя и сунул за ремень. Надел куртку и обувь и отодвинул защёлку на двери. Теперь оставалось только ждать.

Через пару минут раздались приближающиеся шаги. Торопливые, но мягкие — каучуковые подошвы армейских ботинок приглушали звук. Перед дверью Хропотов остановился и секунд десять прислушивался.

— Адитумов? — произнёс он негромко и постучал костяшками пальцев по двери.

Я молчал. Сердце билось чуть быстрее, чем обычно, но я оставался спокоен — мне не привыкать. Хропотов толкнул дверь и заглянул в кабинку. Я среагировал мгновенно: резкий удар по шее, и он ударился головой о стенку. Не теряя времени, я затащил его внутрь и посадил на крышку унитаза. Захлопнув дверь, задвинул щеколду.

Разведчик открыл глаза и ошалело уставился перед собой. Я взял его левой рукой за волосы, а правой с размаху всадил ему в висок дешифратор. Конечно, я убивал людей на войне много раз, но, видимо, так и не смог к этому привыкнуть. Поэтому обмякшее тело Хропотова вызвало у меня отвращение. Стараясь не смотреть на закатившиеся глаза и стекающую по щеке кровь, я подключил дешифратор к своим имплантатам — для этого соединил его двумя проводами с разъёмом в своих волосах. Если в теле разведчика есть электронные системы, я возьму их под контроль и скачаю с них всю информацию. Но главное — заберу воспоминания Хропотова. Человеческий мозг — такой же биологический носитель, как и СНК-репликатор, и я смогу снять с него копию. Всё, что было известно разведчику, станет известно и мне. Но надо торопиться: мозг скоро умрёт, и информация исчезнет. Так что у меня было всего несколько секунд. Нажав активацию, я зажмурился — потому что знал: сейчас мой мозг «взорвётся»!

Вспышка, острый приступ тошноты, сердце бьётся как ненормальное, кожа покрывается мурашками, руки и ноги холодеют — всё это происходит в один миг. Меня швырнуло на пол туалета, тело свело судорогой. Я бился обо всё подряд, вены растягивались в бесконечные магистрали, мозг закипал, перед глазами проносились размытые образы — ничего чёткого, просто разноцветная полоса трафика. Информация перемещалась в мою голову, записываясь на ДНК клеток. Потом я смогу выбрать из неё то, что мне нужно, но сейчас я был вынужден «качать» всё подряд: от первых воспоминаний Хропотова до последней запечатлевшейся в его мозгу картинки, на которой я бью его по шее.