— О! Андрюха! Бисова детина! — радостно приветствовал его Мыкола. — О, як тоби добре размалевалы! Сам бы краше не сумел.

— Все, заканчивай этот цирк, надо сваливать, пока их товарищи не нагрянули, — как всегда рассудительно заявил Дядя Федор, мирно куривший в углу у выставленного невесть зачем в глубоком тылу в окно пулемета.

— Ну шо, хлопцы, усе поняли, шо я казав? Ну добре, добре… — Мыкола дружески похлопал огромной лапищей обоих полицейских по щекам. — Ну будем прощаться, коли шо не так, извиняйте. Гарно побалакали, но теперь нам пора, бо дела заждалися.

С этими словами он, как ни в чем не бывало, вышел на крыльцо, аккуратно прикрыв за собой двери, не обращая больше никакого внимания на отчаянное мычание несчастных за спиной.

— Ты бы гранатки-то забрал, а, дядя Мыкол, — напомнил ему Андрей. — Гляди, еще и вправду подорвутся, орлики.

— Та ни, — хитро улыбаясь в усы, отвечал запорожец. — Як вони подорвутся, гранаты-то учебные, разве запал рванет, так то же ерунда…

Андрей, несмотря на боль в разбитых губах не смог удержаться от улыбки.

— Так ты чего, учебные гранаты им подсунул? А сам-то где их взял?

— Где взял, где взял? Купил… — под общий хохот отозвался Мыкола.

Перед воротами в полицейский участок с жутким взвизгом тормозов остановились два вихрем подлетевших внедорожника, набитых вооруженными людьми в камуфляже.

— От блин, дождались, — досадливо сплюнул Дядя Федор, поудобнее пристраивая небрежно висевший на груди чешский «Скорпион». — Говорил, быстрее сваливать надо.

— Теперешто нас всех заарестуют! — тонким детским голоском пискнул здоровенный Саша Мороз. — Ой, мамочки, я их боюсь!

— Просто так не возьмут. Еще глянем, кто кого! — задорно вскинул подбородок Денис.

— Глядите, это же командир! — растеряно охнул где-то сзади Маленький Мук. — Точно, командир, и воевода с ним!

Действительно из тормознувшего у самых створок ворот джипа неспешно выбирался сам воевода Орич, а с переднего сиденья лихо спрыгнул на землю Воронцов.

Немая сцена длилась несколько минут, потом Воронцов угрожающе нахмурившись, шагнул навстречу потупившимся добровольцам.

— Так… — зловеще протянул он. — Как обычно! Все те же на манеже! И наш узник тоже уже на свободе! Поздравляю, молодой человек, очень метко стреляете. Кафанщик выставил счет в три ваших месячных зарплаты. Это за вчерашнее. А сегодня, как там себя чувствует дежурная смена полиции, не подскажете? Нет? Молчите? Язык проглотили? Может, ты мне расскажешь, Дядя Федор? Или ты, Мыкола? Ну ладно эти молодые отморозки с сорванными башнями, но вы то! Вы! Взрослые серьезные люди и туда же!

— А чего они, командир? — глядя себе под ноги, все же буркнул в ответ Дядя Федор.

— А ничего, родной, ничего… — сладким голосом пропел Воронцов. — Они должны были нашему юному другу медаль выдать за расстрел кафаны, да еще денежную премию приплатить. Так что ли?

— Ну бить его тоже не надо было…

— Да ты что? А полицейские как, все целы? Аспирант что вчера так и сдался, как овечка? Расскажи кому-нибудь, кто вас чертей впервые видит, может тогда прокатит… А мне уши полоскать не надо, ладно?

Добровольцы что-то неразброчиво заворчали.

— Что? Вы еще чем-то недовольны? — Воронцов сурово сдвинул брови.