— Действительно, похоже, Вы правы, — вздохнул профессор, без всяких церемоний усаживаясь прямо на невысокий бордюр ограждавший газон. — Защиты здесь искать не стоит. Такое впечатление, что город обречен. Точнее обречены живущие в нем сербы.

Будто подтверждая им сказанное, ветер донес откуда-то с соседней улицы эхо короткой перестрелки. Вначале дважды хлопнуло ружье, и тут же было забито автоматной скороговоркой в несколько стволов.

— Вот и еще один отмучился, — подвел итог, прислушивавшийся к стрельбе профессор.

Теперь даже ему, неугомонному исследователю всем сердцем мечтавшему оказаться именно в такой ситуации, когда воочию можно будет наблюдать то явление, изучению которого он посвятил свою жизнь, стало ясно, что из города следует уходить. Интерес исследователя не мог перевесить инстинкт самосохранения, властно требовавший бежать, спасаясь от нависшей угрозы, оказавшись в эпицентре вспыхнувшего с новой силой застарелого этнического конфликта, они рисковали безвестно сложить свои головы, так и не закончив начатый ученый труд. Допустить такого профессор не мог, поэтому он первый заговорил о том, о чем давно думал, не решаясь высказать свои мысли вслух Андрей.

— Надо как-то вырваться из города, здесь становится слишком опасно, — задумчиво оглядываясь по сторонам начал профессор.

— Да, еще бы! Мы сейчас как раз недалеко от восточной окраины! Минут сорок ходу по этой улицы и мы за городской чертой! — горячо поддержал его Андрей.

— Ох, коллега, — горестно развел руками профессор. — Ну почему Вы не хотите приучить себя думать, прежде чем действовать. Благодарите бога, что с Вами нахожусь я, иначе Вы действительно очертя голову бросились бы вперед и наверняка угодили бы в непоправимую беду.

— Но почему…

— Да потому, — перебил возмущенную реплику своего аспиранта профессор. — Потому что если мы двинемся в избранном Вами направлении, то за городской чертой прямиком попадем куда?

Андрей безразлично пожал плечами, мол, не все ли равно?

— Прямиком в деревню Шуица, населенную исключительно хорватами, — выдержав эффектную паузу, добил его профессор. — Как полагаете, они радушно встретят беженцев из города?

— Я как-то даже не подумал… — растерянно пробурчал Андрей, ощущая себя полнейшим идиотом.

— Вот-вот, — ехидно улыбнулся профессор. — Об этом я в самом начале и говорил. Но оставим это. Попытаемся сосредоточиться и сообразить, в каком же направлении нам выбираться.

Соображал профессор недолго, уже через несколько минут лицо его осветила радостная улыбка.

— Эврика! Решение принято, — оповестил он приунывшего аспиранта. — Итак, предлагается решать проблему не по частям, а кардинально. То есть оставить тактические задачи и обратиться к стратегическим целям…

— Умоляю, профессор! Короче! — взмолился Андрей. — Поверьте, цветник около комендатуры, которую того и гляди начнут брать штурмом не лучшее место для теоретических умствований!

Профессор обиженно фыркнул, но действительно перестав упражняться в красноречии, перешел к изложению созревшего в его голове плана нормальным человеческим языком.

— Итак, примем, как данность, что выступления подобные тем, что произошли в этом городе, редко бывают спонтанными, а в условиях распада когда-то единой страны, как в нашем случае, неорганизованными и случайными быть не могут по определению. Соответственно, логично предположить, что подобное же творится на всех территориях Боснии и Герцеговины, кроме тех, на которых компактно проживает какая-либо одна нация из трех основных. Таких территорий здесь достаточно немного. Практически везде в центральных районах одинаково представлены сербы и мусульмане, в южных и северных сербы и хорваты, на востоке опять сербы с вкраплением значительных мусульманских анклавов.