Граф нахмурился и сказал:
— Я получил удовольствие от нашего восхитительного завтрака, но теперь, полагаю, нам следует приступить к работе. Мне необходимо уехать в Лондон ближе к вечеру.
— Я готова, — откликнулась Дарсия. — Мой лакей отнесет корзину в карету.
Они вернулись к дому, Дарсия видела, что граф все еще хмурится.
Только когда они снова заговорили об оформлении комнат и цвете штор, он повеселел и улыбка тронула его губы.
Три часа спустя, возвращаясь в Лондон, Дарсия озорно улыбалась, не сомневаясь, что заставила графа опоздать к ужину.
Она узнала, что пока шли работы, граф жил в трех милях от стройки, у своего приятеля.
Значит, ему пришлось сначала съездить туда переодеться, потом добраться до Лондона, потом снова переодеться для ужина. К тому времени ему уже надо было либо посылать записку леди Каролине с предупреждением, что он задерживается, либо заставлять ее ждать. Мысль о леди Каролине сразу же вызвала у Дарсии желание узнать о ней побольше.
Странно, что та готова была рискнуть своей репутацией, отваживаясь на столь противоречащий нормам морали поступок, как обед наедине с неженатым мужчиной у него в доме — даже если она и была тайно обручена с ним.
Леди Каролина явно поставила себе задачу увидеть графа сегодня вечером. Слыша лишь голоса, Дарсия воспринимала оттенки ее интонаций лучше, чем если бы видела ее в момент разговора. Так у слепых развивается слух и осязание.
«Боюсь, — говорила себе Дарсия, — что леди Каролина вовсе не влюблена в графа. Она хочет выйти за него замуж, потому что это престижная партия и, возможно, ее физически влечет к нему, но это ведь не любовь».
Дарсия не сомневалась, что между графом и леди Блейкли не было ни духовной близости, ни сходства мыслей, одним словом, всего того, что чувствовала она по отношению к графу, пусть и в небольшой степени. Она глубоко вздохнула. Да, ей удалось его заинтриговать интересом к дому, но Дарсию огорчало, что ему и в голову не приходило воспринимать ее как женщину. Всю обратную дорогу в Лондон она пыталась понять, что именно граф испытывает к леди Каролине, и ей было невыносимо тяжело снова переживать те чувства, которые охватили ее, когда она поняла, что он целует свою даму в соседней комнате.
— Ты выглядишь немного грустной, ma petite, — сказала маркиза, когда они отправились во французское посольство. — Мне кажется, поездки в Роули-Парк расстраивают тебя. Ничто так не нарушает спокойствия, как тоска на сердце.
Дарсия подумала, что маркиза права. У нее становилось тяжело на сердце при мысли о том, чем занят граф сегодня вечером.
Леди Каролина прождала больше двадцати минут, прежде чем граф вошел в гостиную своего дома на Беркли-сквер. Он, как всегда, выглядел великолепно.
Граф поднес к губам руку своей гостьи и проговорил:
— Прости меня. Я могу только смиренно просить прощения за то, что не смог покинуть поместье раньше, как предполагал сначала.
— Не спрашиваю, что задержало тебя, — сказала леди Каролина. — Конечно же, твой дом.
— Наш дом, — поправил ее граф.
— Мне кажется, я весьма далека от этого.
— Это не моя вина, — ответил он. — Если бы ты только знала, как я хотел показывать тебе каждый этап строительства, рассказывать тебе о каждой своей идее и радоваться вместе с тобой каждой удаче.
Прежде чем ответить, леди Каролина сделала глоток шампанского из бокала, который держала в руке.
— Сегодня я хочу поговорить с тобой серьезно, Грэнби.
— О чем? — поинтересовался граф.
— О нас с тобой.
— Что ж, эта тема интересна и мне.
— Надеюсь, ты говоришь искренне. |