Эта самая руна вроде бы ставила точки над «и». Вот оно, свидетельство палеоконтакта, притом с Землёй и ни с кем другим. Однако данный подход поверхностен. Имелась вероятность, что это просто аналогия – обычные руны случайно связались в подобие надписи. Отрицать такую возможность нельзя. Тем более в мирах-зеркалах, где порой чудесным образом дублируются культурные явления, языки, исторические процессы. Так что же это? Может, сам текст внесёт какую-то ясность?

Я пролистнул пожелтевшие страницы. И процитировал предисловие:

– По молве донёс эти древние мифы до народа легендарный Лех Сказитель… Что это за персонаж?

– Один из многих почитаемых деревенщиной пророков и святых, – объяснил депутат.

– Официально канонизирован?

– Конечно, нет. Народ здесь долгие годы сам назначал своих святых, не спрашивая власть и священников.

– Теперь их назначает «Общество историков», – хмыкнул я.

– Вроде даже иконки были в деревнях с этим Лехом Сказителем, – продолжил Жизнеслав. – Но сейчас их днём с огнём не сыщешь. Много времени прошло. Революция на Лире, иконоборчество, Большая война. В таких катаклизмах предметы истории выживают с большим трудом. Может где и сохранились такие иконки. Но в частных коллекциях и музеях я их не видел.

– А можно попытаться найти? – спросил я. Не так много ниточек было в этой истории, за которые можно тянуть, чтобы раскрутить запутанный клубок мифов и сказаний.

– Хорошо, я узнаю, – пообещал Жизнеслав. – Нам пора в школу. Для приличия хоть лица покрасьте. К детям же идёте.

Ругаясь про себя, я измазал лицо и руки голубой краской. Посмотрел на крашеного Абдулкарима, сплюнул в сердцах. И мы отправились на боевое  задание.

Ждавшая нас во дворе новая машина была почти как старая. Та же «Волна» десятой модели, с такими же навороченными противотуманными фарами, так же окрашенная в цвета шизианского флага, и, главное, с точно таким же номерным знаком. Видимо, у «Общества истинных историков»  подобных внедорожников целый гараж.

На мосту, откуда открывался широкий вид на Шизополь, Жизнеслав передал нас с рук на руки профессору Хлюмпелю. Тот встретил «экскурсантов» с искренней радостью, переходящей в ликование.

– Школа! – воскликнул он, распахивая дверцу микроавтобуса. – Место, где под резцом умелого мастера алмазы детских душ превращаются в огранённые бриллианты!

– Или в алмазную крошку, – ввернул я замечание, забираясь в уютный салон с мягкими диванчиками.

– Ну не будем пессимистами! Сегодня вы взглянете в чистые детские глаза и проникнете через них в будущее нашего народа! Школа – это вам не ослу уши гладить! Вперёд, друзья, вперёд!

И его микроавтобус, выбросив в атмосферу клуб чёрного дыма и болезненно кашлянув, бодро двинулся вперёд, как всегда грубо попирая правила дорожного движения…

Во дворе школы был обустроен настоящий блокпост – с бетонными кубиками, мешками с песком, двумя пулемётами, смотрящими как в сторону учебного заведения, так и на ворота. Покой учащихся бдительно охраняли бойцы добровольческого исторического полка в мятых касках и несерьёзных на вид бронежилетах. Эти хлипкие средства защиты Орда поставляла из бесконечных запасов малоразвитым странам, чьих солдат не только не жалко, но, наоборот, желательно, чтобы их побольше перебили в междоусобицах. Для таких целей ордынской экипировке равных нет.

– Что стережёте, доблестные воины?! – торжественно осведомился профессор, пригладив взъерошенную причёску на своей голове.