Убил водителя одной из машин, кого-то еще ранил, но ни космонавты, ни высокопоставленные лица не пострадали. Ильина нейтрализовали, началось следствие… В его процессе медицинская экспертиза диагностировала у горе-террориста устойчивое психическое расстройство, что и спасло ему жизнь. Если Коршунов был уничтожен на месте преступления, Суровцев задержан, судим и расстрелян по приговору суда, то Ильина поместили в психиатрическую больницу, где он провел много лет. Уже в иные времена признан излечившимся и отпущен доживать на свободу…
И все-таки даже не в демографии главная проблема «неуставных отношений» в позднесоветские годы. А в парадоксе: массовом повышении уровня жизни, отчего исчезла роль армии как социального лифта. Вплоть до начала 60-х годов большая часть граждан СССР проживала в селах, и в целом материальное благосостояние было, мягко скажем, невысоким. Не все, конечно, но многие деревенские призывники, попадая на службу, элементарно впервые в жизни начинали сытно, разнообразно и регулярно питаться (солдатский рацион, разумеется, был научно продуман). Для неизбалованных пацанов это был культурный шок: тебя кормят от пуза и бесплатно выдают добротную одежу и обувь!.. И огромная мотивация: ребята прямо рвались в армию, где можно было получить специальность и отличный старт дальнейшей карьеры. Все это делало обстановку в воинских частях здоровой, оптимистичной. А вот «золотая» Восьмая пятилетка Брежнева-Косыгина резко изменила ситуацию. Если раньше средний гражданский уровень жизни был ниже армейского, то теперь стал выше. И привыкший к комфорту и достатку юноша где-нибудь 1970 года призыва уже шел на службу с неохотой, воспринимая ее, как досадную тягостную необходимость… Иными словами, в казармах изменился сам моральный климат. А это главное. В данном случае — со знаком минус…
На этой мысли я не заметил, как погрузился в сон.
Глава 22
Проснулся я на рассвете, когда все в комнате еще спали. Кто похрапывал слегка, кто ворочался, лязгая панцирной сеткой. Я полежал, осознавая, что спать больше не хочу, и что сегодня тридцать первое августа… Что завтра в моей жизни будет дан старт новому этапу судьбы… Но завтра это завтра, а сегодня — сегодня, и я принялся продумывать программу действий.
Она оказалась коротким до крайности. На сегодня у меня было назначено одно мероприятие: встреча с редактором Столбовым. К нему надо будет подготовиться, то есть еще раз просмотреть статью, возможно, что-то выправить, возможно, и набело переписать. Сделаю, не вопрос. Вопрос внезапно возник другой: я приношу статью вечером тридцать первого августа, ну и как она выйдет первого сентября?.. Но ладно, и в этом разберемся!
А в остальном будем сегодня придерживаться мудрого принципа «война план покажет».
Решив так, я осторожно, никого не разбудив, встал, оделся, пошел в душ, не забыв прихватить все, что «мыльно-брильно», включая вездесущий «Бадузан». Общага только начинала просыпаться, где-то слышались голоса, где-то звяканье посуды… Первые утренние проблески последнего дня летнего раздолья!..
В душевой я довольно внезапно налетел на Сашу.
— О, привет! — воскликнул он обрадованно и тут же подтвердил мою мысль: — Готов к учебному году?
— Готовлюсь, — ответил я и перевел разговор в нужное русло: — Слушай, а сегодня списки групп будут? И точное расписание?
— За этим в деканат и собираюсь, — сказал он с воодушевлением.
— Покажешь?
— Покажу, покажу, — засмеялся он. — Надеюсь, сегодня все получу!
— А что насчет стипендии?
— Ха! Хороший вопрос.
— Тут, наверное, в бухгалтерию стоит зайти, — аккуратно подсказал я.
— Тоже верно… — одобрил Саша, размышляя на ходу. |