— … говорят, мордобой был знатный, — усмехнулся Саша. — Но ЛСД встал стеной.

— Как⁈ — рассмеялся я. — ЛСД!

— Да, так его называют, — засмеялся и Саша. — За глаза, конечно. Хотя, я думаю, он догадывается.

И я подумал — как мне в свое время не хватило такого ЛСД!..

— А что профессор?

— Вроде бы работает. Все тихо-мирно, — Саша пожал плечами. — Ну…

Он не договорил и, как мне почудилось, спохватившись. Прикусив язык. Что-то знал, но сказать не решился.

Ладно, подумал я. Запомним.

Тем временем начало вечереть, вроде бы все темы были переболтаны, а о бабах трепаться без «горючего» не очень весело… Вообще в любой компании бывает такой момент, когда без всяких слов становится ясно, что надо либо как-то менять формат времяпровождения, либо расходиться.

Саша это первый и озвучил:

— Ну что, дорогие гости? Поели-попили, пора и по люлькам-колыбелькам?.. Завтра в девять тридцать внизу у входа.

— Да рано это! Давай без пятнадцати!.. — запротестовал Виталий, но Саша отсек:

— Нет! Лучше подстраховаться. Придем минут на десять пораньше, подождем, не страшно. Все, давайте! Не знаю, как вы, а я сейчас с книжкой завалюсь, и так до самого сна.

Мы с Витькой побрели к себе в 407-ю. Комната оказалась пустой, и я, к счастью, сразу угадал свою кровать: справа у окна. На тумбочке были аккуратной стопкой сложены учебники и методички по химии. Разувшись, я прошел к тумбочке, с равнодушным видом, а на самом деле с немалым интересом открыл дверцу и обнаружил самые рутинные вещи: блокнот, ручки, чай-печенье и тому подобное.

Чай был очень хороший по тем временам — индийский «со слоном» в желтой пачке. Печенье — «Юбилейное», тогда оно было невероятно качественным. Стало быть, я, Василий Родионов, мог позволить себе достаточно дорогие продукты! Уже неплохо. А непрезентабельный наряд — это лишь следствие глубоко провинциального происхождения… Между прочим, чешские «Ботасы» штука тоже недешевая и вполне престижная. Другой вопрос — где я изловчился так их, извините, засрать?..

Почему-то этот вопрос меня беспокоил. И опять же, как в случае с Сашиным недосказанным повествованием о склочном профессоре, шестое чувство промаячило мне: тут что-то есть! Те самые тихие подсказки судьбы, про которые я уже успел подумать…

И совершенно неожиданно для себя, словно кто-то дернул за язык, я брякнул:

— Слышь, Витек! А ты слыхал эту историю?

— Это какую?

— Про которую Саня Лаврентьев говорил. Как ЛСД студента отстоял на факультете?

— А! Да так, краем уха. Да ты че, не помнишь, что ли, как только заселились, кто-то говорил!..

— Нет, не помню. Тогда не до того было! — удачно парировал я. — А фамилию этого профессора ты не запомнил?

Витька воззрился на меня с интересом:

— А ты чего, думаешь, мы на него нарвемся?

— Нарвемся-не нарвемся, а знать заранее не помешает. Предупрежден, значит, вооружен!

— Это верно.

Витька сел на кровать, скрипнув панцирной сеткой, сделал глубокомысленную физиономию.

— М-м… Так и вертится в голове… А! Беззубцев.