Он будто не слышал меня.

– Если бы только я смог все это вспомнить… если бы только я смог вспомнить, когда проснусь… – в отчаянии бормотал он. Неожиданно он снова взглянул на меня. – Как ваше имя?

Я ответил.

– Постараюсь запомнить, если мне это удастся, – уверил он меня с самым серьезным видом.

Перегнувшись через стол, я открыл его записную книжку и, как ожидал, обнаружил адрес: он жил где‑то в районе Гросвенор‑стрит. Сложив бумажник и книжку вместе, я сунул их ему в руку. Он машинально убрал их в карман и сидел с отрешенным видом, пока официант вызывал такси.

Пожилая горничная распахнула перед нами двери внушительной квартиры. Я посоветовал ей вызвать личного доктора сэра Эндрью, дождался его прихода и рассказал о происшествии.

На следующий вечер я позвонив и справился о здоровье старика. Мне ответили, что сэр Эндрью хорошо выспался, наутро проснулся немного усталым, но без каких‑либо признаков провала памяти. Доктор не видел причин для беспокойства, сказали мне, поблагодарив за то, что я позаботился доставить старика домой. На этом разговор закончился. Откровенно говоря, я и не вспомнил об этой истории до самого декабря, когда в газетах появилось сообщение о его смерти.

Мистер Фреттон некоторое время молчал, попыхивая сигарой, и, наконец, высказал свое не очень‑то глубокомысленное заключение:

– Странная история.

– То‑то и оно, что странная, – согласился мистер Астер.

– Я хочу сказать, – пояснил мистер Фреттон, – что вы оказали ему немалую услугу, но, если позволите, все же не такую, чтобы ее оценивать в шесть тысяч акций, каждая из которых стоит по теперешнему курсу восемьдесят три фунта шесть пенсов.

– Вот именно, – согласился мистер Астер.

– Но самое странное, – продолжал мистер Фреттон, – что вы встретились с сэром Эндрью в прошлом году, а завещание было составлено и подписано им семь лет назад.

Некоторое время он снова занимался своей сигарой, потом сказал:

– Думаю, что я ничем не нарушу доверия своих клиентов, если сообщу вам, что и этому завещанию предшествовало другое, написанное двенадцатью годами раньше, в котором опять‑таки имеется относящийся к вам пункт.

– Лично я уже отказался от желания что‑нибудь понять, – сказал мистер Астер, – но если говорить о странных вещах, то, наверное, вам будет интересно взглянуть на это. – Он извлек из кармана записную книжку и достал из нее газетную вырезку. Это был некролог, озаглавленный; «Сэр Эндрью Винселл – пионер пластиков». «Интересно отметить, – говорилось в некрологе, – что в молодые годы ничто не говорило о будущем призвании сэра Эндрью. Он был обыкновенным учеником бухгалтера крупной фирмы „Пенбери и Тралл“. Однако в 1906 году, в возрасте двадцати трех лет, он внезапно бросил службу и целиком посвятил себя химии. Спустя несколько лет им было сделано первое серьезное открытие, которое и послужило основанием для создания ныне могущественной компании».

– Гмм… – хмыкнул мистер Фреттон. – А известно ли вам, что его действительно сшиб трамвай на Тенет‑стрит в 1906 году?

– Конечно, ведь он сам говорил мне об этом.

Мистер Фреттон покачал головой.

– Все это чрезвычайно странно, – заметил он.

– Да, очень странно, – согласился мистер Астер.

Где же ты теперь, о где же ты, Пегги Мак‑Рафферти?

«О где же? – вот тот вопрос, которым постоянно задаются в крошечном коттеджике, что стоит на изумрудной травке Барранаклоха, там, где воды Слайв‑Грэмпа стекают в болотистую низину.