— Вы что, отключили тут камеру? — недовольно интересуюсь я у комиссара, приходящего в себя и мотающего головой, — А как же регламент?

— Какого демона… — видимо, моё воздействие его еще не отпустило. В общем-то, неважно. Или даже наоборот, хорошо?

— Соцуюки-сан, я долго думал, как отблагодарить вас за всё, что вы сделали Аракаве, — говорю я, стаскивая с себя майку, — и знаете что? Я понял, что не смогу. Вы, одновременно, персона публичная, но при этом совершенно неуязвимая. К тому же, навредив вам, господин комиссар, я бы навредил интересам собственной страны. Однако, вы сегодня переступили черту так сильно, что этим подарили мне идею о том, что я всё-таки могу для вас сделать.

— Что ты несешь, сволочь⁈ — сидящий человек, пришедший в себя, с гневом и недоумением смотрел на меня. Шестнадцатилетнего подростка, раздетого по пояс, в спортивных штанах, стоящего около него.

— Ваши люди ворвались в мой дом, Соцуюки-сан, — взяв человека за затылок, я слегка задрал его голову, — Сожмите зубы, пожалуйста.

Несколькими легкими (действительно, легкими) ударами я превращаю лицо человека в лицо, которое вскоре будет очень опухшим и синим, с большими черными провалами под глазами. Я не пытаюсь сломать ему нос, выбить зубы, причинить какие-либо увечья, это совершенно не нужно, моя цель в совершенно другом. Намек на это я оставляю прикованному комиссару вместе с сознанием, быстро «обрабатывая» обоих автоматчиков и выскакивая за дверь. С мобильным телефоном Соцуюки Шина.

Впереди еще много… много «необработанных».

Целое здание.

— Моши-моши, полиция? Меня похитили и неправомерно удерживают в штаб-квартире…

Сообщив ошарашенному полицейскому всё необходимое, я давлю телефон в руке, выбрасываю остатки и захожу в соседнюю комнату.

— Что-о…? — с рабочего места за столом приподнимается мужчина, явно не верящий своим глазам.

Тук…тук-тук. Подскочив, хватаю его за лацкан пиджака, нанося три удара. Один в переносицу, два в нос и губы. Легкие, способные вызвать лишь дезориентацию и боль. Вышвырнув из-за стола, быстро сметаю оттуда мониторы, пинаю системный блок, отскакиваю к полуоткрытой двери, отламывая внутреннюю ручку. Захлопываю, иду дальше.

Следующий кабинет. Две женщины, подтянутые, даже поджарые, но безмерно удивленные появлением полуголого мужика. Вместо ударов следуют увесистые пощечины и щелчок в переносицу каждой. Здесь приходится задержаться на пару секунд, обезоруживая дам, у каждой пистолет в кобуре на поясе. Оружие я выкидываю в коридор, очередная ручка отломана. Дальше. Позади приглушенные крики.

Иду вперед. Моя первоочередная задача — оставить местным работникам как можно больше отметин на лице, отметин, которые неминуемо будут сфотографированы журналистами. Во вторую очередь нужно… выжить, поэтому я двигаюсь быстро, как только могу.

Избитых становится всё больше и больше, сама «процедура» занимает у меня считанные секунды, больше времени уходит на разнос кабинета, хотя там два-три маха руками или ногами. Я громлю каждый посещенный кабинет, делаю ровно то, что делал когда-то в совершенно другом городе, но при совершенно тех же обстоятельствах. Тогда меня похитили и я выразил свое неудовольствие от имени Конго… теперь же я его выражаю от имени Аракавы. То есть молча, быстро, безжалостно. С полным пониманием того, что далеко не во всех кабинетах, где я ломал ручки, побитые японцы не найдут способа выбраться.

Лестничная клетка, под значком с сигаретой курят двое мужчин, у каждого в руке сигарета и переносная пепельница. Спрыгиваю к ним, провожу «процедуру», прыгаю ниже, перемахивая целый пролет. На этом этаже ожидаемое препятствие в виде мужчины в конце коридора, который прекрасно видит меня.