В воскресенье утром, когда Петерсен явился домой, он был потрясен зрелищем разгрома. Естественно, он сильно расстроился, но отказался обращаться в полицию. Он даже утверждал, что знает личность грабителя и не хочет никакого вмешательства в эту историю.

Все воскресенье Петерсен провел прибираясь. Днем он сказал соседям, что пропала только пара старых комбинезонов и черные туфли.

Если бы кто-нибудь специально решил выбрать самый неподходящий день для нападения или покушения на Морица Петерсена, он не мог бы выбрать худший, чем понедельник, общепринятый день всеобщей стирки.

Тем не менее в понедельник 26 июня 1933 года кто-то залез в домик Петерсена, поджидая его появления.

Соседи, конечно, не видели преступника, но слышали звуки отчаянной борьбы, доносившиеся из хижины. Было между десятью и двадцатью пятью минутами одиннадцатого утра.

Звуки привлекли всеобщее внимание. Из близлежащих домов высыпали дети и домохозяйки. Они успели увидеть коренастого, крепко сложенного, заросшего волосами человека, который бежал как-то странно, «боком» выскочив из дома. Они бежали за ним два или три квартала. Затем этот человек исчез в соседнем леске. Никому не удалось увидеть его лицо.

Когда дети и женщины преследовали человека, выскочившего из домика Морица Петерсена, одна из оставшихся соседок, заглянув в двери, обнаружила на полу стонущего Морица Петерсена с разбитой головой. Добежав до своего дома, она позвонила в полицию.

Все, что произошло после этого, можно назвать трагедией ошибок.

Первым полицейским оказался мотоциклист, который под вой сирены примчался на место происшествия и остановился перед домом.

Взволнованная аудитория рассказала полицейскому, что произошло. Мотоциклист тут же решил, что его зовут другие обязанности в ином месте и без промедления отбыл.

Полицейские из центрального участка, включив сирену, наконец сквозь уличное движение пробились к домику Петерсена.

Видимо, именно тогда они и обнаружили на полу Морица Петерсена, получившего столь страшный удар, что одно глазное яблоко почти выскочило из орбиты. Доморощенное оружие лежало па полу рядом с умирающим.

Ребята рассказали полицейским, что покушавшийся исчез в кустах в нескольких кварталах отсюда, после чего полицейские мужественно направились к тому месту, где исчез убийца, здесь они внезапно выяснили, что «забыли свои револьверы». Сев в автомобиль и включив сирену, они уехали в поисках своих револьверов.

К тому времени, тоже под завывание сирены, прибыла «скорая помощь» для того, чтобы забрать Морица Петерсена и отправить его в больницу. Лишь тогда полицейские, наконец, вооружившись, прибыли на место преступления.

По причине, которая потом станет ясна, описание всей этой суматохи и особенно непрекращающихся звуков сирен имеет существенное значение.

После того, как Петерсена отправили в больницу, полиция произвела беглый осмотр места происшествия и завладела оружием, которым и было совершено преступление. Это была искусно вырезанная дубинка, к которой был примотан обернутый мешковиной камень. В целом она представляла собой смертельно опасное оружие, которым можно было нанести сокрушительный удар. И покушавшийся дважды ударил Морица Петерсена ею по голове.

Как ни странно, хотя Петерсен получил смертельное ранение, он все еще оставался в сознании. Умирающему все время казалось, что какой-то вес давит ему на голову, но, очутившись в больнице, он еще мог говорить. Он продолжал жаловаться на то, что удар проломил ему голову.

Вскоре в больницу приехала дочь Петерсена и, сидя у его постели, в присутствии свидетелей она спросила, знает ли он, кто напал на него.

Петерсен сказал, что знает, и добавил, что не хотел бы называть имя нападавшего. Дочь продолжала настаивать, и наконец Петерсен сказал, что если она снимет груз с его головы, он ей скажет; а затем, после дальнейших вопросов, он назвал имя, которое его дочь отчетливо расслышала.