Необходимо вспомнить, что данные полиграфа не признавались судом. Если даже Келлеру и удастся выявить вину Джона Доу, его открытие не будет иметь ровно никакой ценности для дела Богги, пока Джон Доу сам лично не покается перед судом. Мы-то уже знали, что Богги был невиновен. На этом этапе нам не был нужен полиграф, чтобы мы могли получить от него ответ. Мы нуждались в неопровержимых доказательствах того, что Морица Петерсена убил Джон Доу.

Джон Доу был не из тех типов, которых можно легко вынудить к признанию. В тюрьме он был частым гостем. Он знал, как вести себя и на допросах. И как Келлер сказал по телефону, шансов на то, что он признается, практически нет.

Я думаю, не подлежит сомнению, что Келлер был одним из величайших специалистов по работе с полиграфом, которые когда-либо появлялись на свет, но его репутация основывалась, главным образом, на удивительной способности понимать состояние тех, с кем ему приходилось иметь дело, на умении в нужное время сказать нужные слова, которые могли побудить человека облегчить душу признанием.

Для этого Келлеру не приходилось прибегать ни к «допросу третьей степени», ни к постоянному неустанному давлению на допрашиваемого. Никогда не использовал он те номера, которые часто пускают в ход полицейские, стараясь добиться признания от подозреваемого. Он добивался своей цели, точно определяя тип человека, с которым ему приходилось иметь дело, и в деталях представляя себе, как было совершено преступление. Все эти сведения он извлекал, разбираясь в данных полиграфа.

На ум приходит настолько интересная иллюстрация его способностей, что я просто не могу не упомянуть о ней.

Как-то на моем ранчо после ленча сидели рядом Раймонд Шиндлер, доктор Лемойн Снайдер и Леонард Келлер. До последней минуты еще не было известно, появятся ли они (это было еще до того, как у меня поставили телефон, и связаться со мной было практически невозможно).

Выяснилось, что перед этим они заезжали выразить свое уважение одному полицейскому следователю. Разговоры их с коллегой носили профессиональный характер. И когда они уже были готовы встать и откланяться, направляясь ко мне на ранчо, следователь стал рассказывать им о деле, которое вот уже довольно долго не дает полиции покоя.

Из уст некоего мужчины стало известно, что его жена поехала на Восточное побережье навестить родственников. Но соседи заподозрили в этом что-то неладное и позвонили в полицию.

Такие ситуации встречались: муж убивает свою жену, а потом сообщает, что она уехала навестить родственников.

Но полиции не удалось найти тело исчезнувшей жены, и они никак не могли поймать мужа на противоречиях. В руках у них не было ни малейших доказательств его преступления. Полиция осведомилась, не согласится ли он пройти проверку на полиграфе. Тот охотно согласился.

Полиция провела проверку, но по ее окончании они знали не больше, чем до того.

Этот человек был совершенно раскован, дружелюбно настроен и охотно шел на контакт, но он мог рассказать всего лишь то, что ему якобы сообщила жена: она уезжает навестить родственников. Он чувствовал себя виноватым за все те хлопоты, которые возникли в связи с этим. Может быть, у нее был другой человек, которого она любила больше, чем его, и она решила бросить его и уйти к этому человеку. Учитывая привходящие обстоятельства, объяснение было весьма сомнительное, но его ничем нельзя было опровергнуть.

У полиции опускались руки. Она даже не могла доказать «корпус деликти», то есть состав преступления.

Человек был освобожден из-под стражи.

Тогда доктор Снайдер предложил: «Если он так охотно сотрудничает с вами, попросите его, не согласится ли он еще раз пройти испытания. Скажите ему, что приехал Келлер, с помощью которого удастся поставить все точки над

Полиция связалась с этим человеком, и он принял предложение.

Испытания оказались блистательной демонстрацией способностей Келлера.