Стигер обратился к членам нашей группы с вопросом, согласны ли они продолжать свою деятельность, подчеркнув свое желание не оставлять начатое дело. На свой вопрос он получил единодушный утвердительный ответ.

К тому времени, конечно, каждый из нас был завален письмами от людей, которые жаждали вмешательства нашего расследовательского комитета в его дело или в дела своих близких и друзей, которые были «неправильно» осуждены.

Многие из этих писем представляли собой всего лишь набор чепухи. Некоторые носили вызывающий характер. Но немало было и таких, в которых приводились впечатляющие факты. Посланий хватало, чтобы загрузить работой целую армию следователей. Мы едва находили время читать письма и отвечать на них, не говоря уж о расследовании сотен дел, которыми они были полны.

Тем не менее мы решили не опускать рук и делать все, что было в наших силах.

4

К северу от Палм Спрингс лежит горное плато, рассеченное гранитными хребтами; долины между ними заплетены кустарником юкки, густые заросли которого столь типичны для пустынной юго-западной части страны.

В этих сухих выжженных просторах могли обосноваться и существовать лишь крепкие, выносливые люди. Большей частью это сухие мужики с выдубленной на солнце кожей, под которой ходят мускулы, с вечно прищуренными от яркого света глазами, привыкшими вглядываться в пространства пустыни. Нередко им приходится смотреть на мир и сквозь прорезь пистолетного прицела.

Эти люди привыкли полагаться только на самих себя. Иначе они бы тут не выжили. Здесь нет дорог, которые заслуживали бы это название. В отдаленные уголки этого края припасы можно доставлять только на спинах мулов или лошадей. Вечно не хватает воды и трудностей в избытке. Мрачные пространства пустыни наполнены постоянным молчанием, в котором каждый неосторожный шаг угрожает смертью.

Но в этих местах было золото. Здесь до сих пор работает несколько весьма богатых шахт и ведутся перспективные разработки.

Тут и там разбросаны городки-призраки, молчаливые свидетели тех времен, когда дама Фортуна одаряла своей благосклонностью эти места. И если сегодня она улыбается, завтра может нахмуриться.

Тут встречаются почти отвесные гранитные скалы, вздымающиеся над землей на двести, триста футов; крутые провалы рассекают тело пустыни, а отдельные скалы вырастают из ее песка, устремляя в темно-синее небо свои гранитные пальцы. Между этими скалами и хребтами лежат долины, сплошь заросшие пустынной растительностью, в основном юккой, заросли которой вздымаются на тридцать или сорок футов, напоминая сюрреалистическое представление о деревьях, скорчившихся от артрита. Среди них в изобилии растут кактусы и прочая растительность, характерная для пустыни.

Некоторая часть пустыни ныне представляет собой национальное достояние. Когда я впервые оказался там и встретился с Биллом Кьюзом, эти места были просто обыкновенным куском пустыни, пространством без дорог, в котором человеку, если повезет, могут попасться обильные залежи золота или же его будет ждать смерть от жажды, если он проявит беспечность.

Билл Кьюз впервые появился в этой пустыне более сорока лет назад. В то время тут вообще не было никаких дорог, и все было необходимо доставлять конскими вьюками. Кьюз, естественно, тщательно выбирал место, где можно поставить свой дом.

Существовала легенда, что в свое время в этой каменистой долине, которую избрал для жизни Билл Кьюз, был тайный источник, который использовали конокрады, ибо вокруг него могли стоять угнанные лошади и коровы и никому бы не пришло в голову тут их искать.

Конечно, в наши дни воздушной разведки эта долина больше не имела такого значения тайного укрытия, но всего поколение назад в этом крае, изрезанном лабиринтами долин и горных хребтов, не так легко было ориентироваться и выбираться оттуда.

В 1927 году я приобрел фургончик, нечто вроде миниатюрного домика, смонтированного на шасси полутонного грузовичка с надежной передачей и мощными тормозами.