Язон с силой сжал прутья решетки. Одно дело предать его — врага ее царя, но зачем же наказывать Дафну?

Царевну бросили в клетку. Лежа в грязи, она продолжала хныкать.

— Глупая женщина, — пробормотал Дамос.

Язон отвел взгляд, обуреваемый сомнениями. Он любил Дафну и обещал защищать ее, почему же сейчас он смотрит на нее с сомнением? Он невольно сравнивал ее с другой: его Ика никогда бы так не унижалась.

Но нет, глупости. Как он может знать, что бы делала Дори, если он сомневается в ее правдивости. Даже ее имя было обманом. Не Дори, а Ика забрала все, что у него оставалось: его веру, гордость, даже любовь. Когда-то Дафна пробуждала в нем любовь, а не жалость. Будь проклята Ика — зачем она его дурачила?

— Не плачь, пожалуйста, — сказал Язон царевне, пытаясь вновь пробудить в себе прежние чувства к ней. Он видел, что нужен Дафне. — Я сделаю все возможное, чтобы защитить тебя.

Царевна подняла грязное от слез лицо.

— Ведь ты приказал Ике защищать меня, — засмеялась она, повысив голос. — Ты взял с нее клятву.

Клятвопреступление еще больше усугубляло вину Ики.

— Я здесь, — сказал он твердо, скрывая горечь обиды. — Я теперь сам прослежу за тобой. — Но он понимал, что эти слова ничего не значат. Что он мог сделать, оставаясь в клетке?

Тем не менее Дафна подползла к решетке и поднялась.

— О, Язон, ты по-прежнему любишь меня? — спросила она. — Ты обещаешь быть моим супругом?

Он постарался вспомнить тот день, когда они были помолвлены, но перед глазами стоял только узел-бабочка, сделанный для Дори. Как аккуратно он старался связать его! Но он не заметил узелка, когда она танцевала на арене.

Дафна ждала ответа, но в это время к клеткам вновь подошли воины.

На этот раз их было семеро. Один из них указывал на пленников, а другие открывали клетки и выводили их. Тезей спросил их, что они задумали.

— Мы подбираем первую партию людей для Минотавра. Может, ты тоже хочешь прогуляться с ними, если такой любопытный?

Тезей широко улыбнулся.

— Забирайте меня. Это моя судьба.

Командир кивнул головой, отдавая приказ вытащить этого храбреца из его клетки.

— Да, кстати, — добавил он. — Не забудьте о женщине. Царь особенно настаивал на царевне Дафне.

Она заголосила еще до того, как солдаты подошли и стали вытаскивать ее из клетки.

— Ты должен помочь мне! Если ты любишь меня, ради богов, Язон, сделай что-нибудь! — громко вопила царевна, когда ее, упирающуюся, волокли мимо Язона.

Язон кричал и требовал ее освобождения даже тогда, когда солдаты и их пленники скрылись из виду. Устав от бесполезной ярости, он опустился на тюфяк. Дамос прав. С самого начала Ика лгала ему. Как хитро и холодно она все рассчитала — он умрет не героем.

«Дайте мне последнюю попытку, — просил он богов, — и я отплачу ей как следует».

Минос нетерпеливо расхаживал по своей комнате. Все происходит, как и задумано, но слишком медленно. Он хотел эту бычью танцовщицу, и прямо сейчас. Ведь он царь. Почему ему нужно ждать до завтра?

Минос остановился и вспомнил ее лицо — такое свежее и невинное, — когда он пообещал ей вознаграждение. Такие ему нравились — наивные и доверчивые. Он мечтал о чистой и незапятнанной девушке, а не о шлюхе вроде Дафны.

Царь снова заходил по комнате. Как смела его любовница обманывать его? Слава богам за ревность Пасифаи, хотя его жена в большинстве случаев бесполезна, на этот раз она сообщила нужные сведения.