Но твердость понемногу возвращалась.

На трясущихся ногах он сошел с крыльца и побрел к «бьюику» Джимми. Ключи торчали в зажигании.

«Найти Бена. Это последний шанс».

Его ноги не доставали до педали. Он привстал и повернул ключ. Мотор заурчал. Он включил сцепление и нажал на газ. Машина тронулась с места. Он опустил ногу на тормоз, и тут же ее отбросило в сторону.

«Я не могу ее вести!»

Тут он, казалось, услышал педантичный голос отца: «Ты должен быть осторожен, Марк, когда ведешь машину. Автомобиль — единственный транспорт, не до конца регулируемый федеральными законами. В результате все водители, по существу, непрофессионалы. Поэтому ты должен быть крайне внимательным. Нажимай на газ, как будто между твоей ногой и педалью лежит яйцо. Когда ведешь машину с автоматической трансмиссией, как наша, левой ногой можно вообще не пользоваться. Только правой; на тормоз, а потом на газ».

Он опустил ногу на тормоз, и автомобиль попятился назад и уткнулся в ограждение. Тогда он надавил газ, и машина подалась вперед. Поймав руль, он кое-как, виляя из стороны в сторону, двинулся по пустым улицам к своему дому. Правой рукой он нащупал радио и включил его на полную громкость. Он плакал.

Бен шел по Джойнтнер-авеню в город, когда навстречу показался судорожно виляющий «Бьюик» Джимми. Он помахал ему и подбежал. Машина остановилась, заехав левым передним колесом на тротуар.

Он потерял много времени, выстругивая колы и, посмотрев на часы, был удивлен, обнаружив, что уже почти пять. Он выключил станок, заткнул пару готовых колов за пояс и поднялся к телефону. Он уже положил руку на трубку, когда вспомнил, что он не работает.

Встревоженный, он вышел на улицу и осмотрел обе машины, Петри и отца Каллагена. Ключей ни в одной не было. Он мог вернуться в дом и поискать в карманах Генри Петри, но это было уже слишком. Он быстро пошел к городу, ища глазами «бьюик». Он уже решил идти прямо в школу на Брук-Стрит, когда увидел машину.

Он подбежал к сиденью водителя и увидел там Марка Петри… одного. Марк оцепенело смотрел на него. Губы его шевелились, но он не мог ничего сказать.

— Что случилось? Где Джимми?

— Джимми умер, — выговорил, наконец, мальчик деревянным голосом. — Барлоу опять перехитрил нас. Он в подвале в пансионе миссис Миллер. И Джимми там. Я слез туда помочь ему и не мог выбраться. Потом нашел доску и по ней вылез наверх, но сперва я думал, что останусь там… до т-т-темноты…

— Да что случилось? О чем ты говоришь?

— Джимми вспомнил про голубой мел, понимаете? Мы тогда были в доме Эвансов. Голубой мел — это бильяард. В подвале у миссис Миллер стоит бильярдный стол ее мужа. Джимми позвонил в пансион, но там никто не отвечал.

Он поднял к Бену заплаканное лицо.

— Он попросил меня найти фонарик, потому что там не было света, как в доме Марстенов. Я начал искать… и заметил, что в стойке над умывальником нет ни одного ножа, но не подумал об этом. Это я убил его. Это моя вина, моя…

Бен резко толкнул его.

— Прекрати, Марк. Прекрати!

Марк поднес руки ко рту, словно для того, чтобы не пустить наружу истерические рыдания. Его расширенные глаза смотрели на Бена. Наконец он смог продолжать.

— Я нашел фонарик в шкафу. И в это время Джимми упал вниз и начал кричать. Я тоже мог упасть, но он предупредил меня. Последнее, что он крикнул: «Осторожно, Марк!»

— Ну и что потом? — настаивал Бен.

— Барлоу и остальные убрали лестницу. Остальные только немного, чтобы было похоже… похоже на… — он потряс головой.