К обычному заказу рукой Сьюзен было приписано: «Вин, пожалуйста, добавьте мне сметану. Спасибо».

Пуринтон вернулся, раздумывая, с чего это вдруг дочке Нортонов захотелось сметаны.

Небо на востоке начало светлеть. И на полях за городом заискрились капельки росы, как алмазы в королевской короне.

5.15

Ева Миллер встала уже двадцать минут назад, надев домашний халат и пару розовых шлепанцев. Она сготовила себе завтрак — четыре вареных яйца, восемь ломтиков бекона, кастрюльку жаркого, дополнив все это двумя чашками кофе со сливками, двумя ломтиками хлеба с джемом и большим стаканом апельсинового сока. Она была не толстой, просто крупной; слишком много она работала, чтобы располнеть. Но ее объемы были просто раблезианскими; наблюдать за ее кружением у восьмикомфорочной плиты было все равно, что смотреть на бесконечную череду приливов и отливов.

Она любила завтракать в полном одиночестве, планируя работу на день. Сегодня ее было навалом; в четверг она меняла белье. На данный момент у нее жили девять постояльцев, включая этого нового, мистера Мейрса. В доме было три этажа и семнадцать комнат, и везде приходилось мыть полы, скоблить ступеньки, начищать перила и выбивать ковер в общей комнате. Хорек Крейг помогал ей, если не валялся пьяным.

Задняя дверь открылась, едва она села за стол.

— Привет, Вин. Как дела?

— Терпимо. Колено вот что-то пошаливает.

— Жаль. Если хочешь, я возьму у тебя еще кварту молока или галлон этого лимонада.

— Конечно, — ответил он, воспрянув духом. — Я так и знал, что тебе сегодня понадобится больше.

Она без комментариев взялась за свой завтрак. Вин всегда найдет, на что пожаловаться, хотя, видит Бог, нет человека счастливее его с тех пор, как его старая кошка свалилась в погреб и свернула себе шею.

В четверть шестого, когда она допила вторую чашку кофе и закурила «Честерфильд», о стену дома ударилась свежая газета, свалившаяся затем прямо в розовые кусты. Третий раз за неделю. Похоже, что этот парень Кильби не очень то любит свою работу. Ну, пусть лежит там. В восточных окнах уже отражались легкие золотые лучи солнца. Это было лучшее время ее дня, и она не хотела прерывать его ничем.

Ее постояльцы могли пользоваться плитой и холодильником — это, как и еженедельная смена белья, учитывалось в оплате, — и скоро тишина будет нарушена. Сойдут готовить завтрак Гровер Веррил и Микки Сильвестер, работающие на текстильной фабрике в Сентрал-Фоллс.

Догоняя эту мысль, послышался шум воды в туалете и по лестнице затопали башмаки Сильвестера. Ева встала и пошла за газетой.

6.05.

Хныканье ребенка разбудило Сэнди Макдугалл, и она, не открывая глаз, встала, чтобы его успокоить.

— Тшш, — забормотала она.

Ребенок залился плачем.

— Заткнись! — взвизгнула она. — Я иду!

Она пробралась на кухню по узкому коридорчику трейлера, совсем молодая девчонка, которую ранние роды лишили последних остатков красоты. Она вынула бутылочку Рэнди из холодильника, подумала, не стоит ли ее разогреть, потом махнула рукой. Если уж тебе его так хочется, выпьешь и холодный.

Она зашла к нему в спальню и поглядела на него с неприязнью. Ему было уже девять месяцев, но для его возраста он выглядел слабым и все время хныкал. Он только недавно начал ползать. Теперь он держал что-то в руках и стенка тоже была чем-то вымазана. Она подошла, удивляясь, что это, черт возьми, может быть.

Ей было семнадцать, и они с мужем поженились в прошлом июле. К тому времени она уже была на шестом месяце, походила на елочную хлопушку, и замужество казалось ей единственным спасением. Теперь она проклинала себя.