|
— Спасибо, Майк, — сказал он и посмотрел на небо. — Тяжелая сегодня служба. — Еще бы. Сколько продлится? — Минут десять, не больше. Не стоит заставлять родителей страдать еще сильнее. Им уже достаточно. — Хорошо, — сказал Майк, удаляясь. Он намеревался перелезть через ограду, уйти в лес и перекусить. Он знал, что могильщик в перепачканном землей комбинезоне не услаждает глаз пришедших на похороны. У стены он остановился, увидев поваленный камень. Подняв его, он снова почувствовал легкую дрожь. ХЬЮБЕРТ БЕРКЛИ МАРСТЕН 6 окт. 1889 — 12 авг. 1939 Ангел смерти, держащий бронзовый фонарь перед золотою дверью, увлек его за собой в бездну. И ниже, полустершимися буквами: «Господи, упокой его душу». Встревоженный по непонятной причине, Майк Райерсон направился в лес, чтобы съесть там свой ланч.
Давным-давно, в семинарии, один однокашник поведал отцу Каллагэну старое правило, в то время вызвавшее у него конфузливый смешок, но позже казавшееся все более и более верным. Он гласило: «Господи, дай мне смирение принять то, что я не могу изменить, волю изменить то, что я не могу принять, и ум, чтоб не слишком уж выебываться». Он вспомнил это изречение, стоя у открытой могилы Дэнни Глика. Носильщики, двое дядей и двое кузенов мальчика, опустили гроб на землю. Марджори Глик в черном пальто и черной шляпе с вуалью стояла рядом, придерживаемая отцом. Рядом стоял ее муж с каменным лицом. Несколько раз во время службы он оглядывался, словно удивляясь присутствию стольких людей. Отец Каллагэн окропил гроб и могилу святой водой. — Помолимся, — возгласил он. Голос его, пьяного или трезвого, всегда был приятным и звучным. Присутствующие склонили головы. — Господи Боже, пошли свою милость уповающим на Тебя. Благослови эту могилу и пришли к ней ангелов Твоих. Прими невинную душу Дэниела Глика и причти его к святым Твоим в вечной жизни. Аминь. — Аминь, — прошептали все. Тони Глик опять поглядел вокруг невидящими глазами. Его жена поднесла ко рту платок. — Вот мы хороним тело этого мальчика. Помолимся Господу нашему, давшему жизнь всем созданиям, дабы воскресил он его к жизни вечной. Он перевернул страницу. Женщина в третьем ряду принялась плакать. Где-то в лесу просвистела птица. — Помолимся за нашего брата Дэниела Глика Господу нашему Иисусу Христу, сказавшему: «Я есть Воскресение и Жизнь вечная. Тот, кто уверует в меня, не умрет, и кто примет мою веру, будет жить вечно, хоть и умрет». Господи, услышь наши молитвы, — нестройным хором повторили католики. — Ты возвратил мертвеца к жизни; даруй нашему брату Дэниелу жизнь вечную. Помолимся! — Господи, услышь наши молитвы, — общий хор. В глазах Тони Глика, казалось, что-то промелькнуло. — Наш брат Дэниел чист в крещении Твоем; причти его к святым Твоим. Помолимся! — Господи, услышь наши молитвы. — Он вкусил их плоти и крови; даруй ему место у Твоего престола. Помолимся! — Господи, услышь наши молитвы. Марджори Глик начала раскачиваться взад-вперед. — Успокой нас в нашем горе, пусть вера наша будет нам утешением и жизнь вечная — нашей надеждой. Помолимся! — Господи, услышь наши молитвы. Он закрыл молитвенник. — Помолимся, как Господь учил нас. Отче наш, сущий на небесах… — Нет! — закричал вдруг Тони Глик, бросаясь вперед. — Не сыпьте землю на моего мальчика! К нему протянулись руки, но не смогли удержать. |
