- Нет. Не может быть. Не может быть, чтобы я сделал тебе НАСТОЛЬКО больно!

 - При чем тут... это? - ей удается протолкнуть слова сквозь ком слез в горле.

 - Тогда какого черта ты ревешь?!

 А ей вдруг становится пофигу - кем он ее посчитает, что подумает. Она устала с собой бороться, а тут еще и с ним приходится...

 - Так все закончилось... быстро... А я так долго этого ждала... - в конце она не выдержала и совсем некрасиво шмыгнула носом.

 - Долго ждала?! Вот врушка! А кто мне заливал, что мне показалось, там, в Канаде, а?

 Она в ответ лишь повторно шмыгает носом. Капитуляция малого того, что полнейшая, так и еще и позорная.

 - Маш, - он притягивает ее к себе плотно, обнимает крепко-крепко. И шепотом на ухо: - Дай мне пятнадцать минут, а? И все будет, и еще лучше, чем в первый раз. Ну, Маш? Пятнадцать минут? Даже, - его ладонь опускается ниже поясницы, сжимает упругую округлость - десять. Десять минут. Машенька, ну разве десять минут стоят того, чтобы из-за этого плакать?

 Она не находится, что возразить, и лишь смущенно утыкается ему носом в шею.

 Спустя продекларированные то ли десять, то ли пятнадцать минут Маша выяснила, что целоваться Бас умеет по-разному. И в разные места...

 И не то, чтобы так ей делали впервые. И не то, чтобы она стеснялась раньше. Но ТАК она себя никогда не вела. И ноги так не раздвигала, и не прогибалась так под чьими-то поцелуями. И пальцы так плотно давят на его затылок. Никаких мыслей в голове. Только собственное громкое дыхание... его губы... и от них кверху... волнами. Дрожь, тепло, потом совсем горячо... А потом - оргазм. Нет, даже не так. ОРГАЗМ. Мир перестает существовать на какое-то время.

 - Маш?..

 - Ммм...

 - Тебе было хорошо?

 - Ммм.

 - Ты можешь какой-то другой звук издать?! Кроме "ммм"?

 - Ммм...

 - Маша!!!

 Она с трудом приоткрывает глаза. Хотя его не видит - Бас обнимает ее сзади.

 - Васька, я отключаюсь...

 Почему с губ сорвалось это имя, вместо привычного "Бас" - непонятно. А думать об этом нет сил. Но Бас на это тоже не обращает внимание. Его беспокоит другое.

 - Что значит - отключаюсь? Ты что - спать собралась?

 - Ммм...

 - Маша! Какое "спать"?! А как же я?!

 Его слова очень недвусмысленно подтверждает твердое и горячее, что прижимается к ней ниже спины. Но все равно... глаза закрываются сами собой.

 - Вась, извини... Я засыпаю...

 - Так! Я понял! Можешь делать все, что тебе угодно, - под эти слова он деловито шуршит упаковкой фольги, и ведь явно не конфету разворачивает! - Ты можешь спать, и даже храпеть, а лично я буду... - одно плавное движение - и он уже внутри, - трахаться! - заканчивает сердито.

 С ее губ помимо воли срывается вздох удовольствия. Он подсовывает одну руку под нее, накрывает в момент налившиеся тяжестью груди, своими длиннющими пальцами прихватывает и без того растревоженные его предыдущими прикосновениями соски. Двигаться начинает, медленно, неспешно. И на ухо, тоном, за который его сиюминутно хочется придушить:

 - Спокойной ночи, Машенька. Спи сладко.

 А ведь действительно - сладко... И когда она начинает двигаться ему навстречу и тихонько постанывать...

 - Что, Маруся, не спится?

 Она прибьет его потом, после...

 - Ну, раз ты все равно не спишь, Маша...

 Подхватывает ее бедро, закидывает на свое. А потом, пальцами - туда, где раскрыто и раздвинуто.