— Останемся друзьями, — предложил Клиффорд.

— Ты имеешь в виду, что не желаешь, чтобы мой отец изымал из Леонардос свои миллионы.

— Как ты меня хорошо знаешь, — сказал он и засмеялся, глядя на нее в упор своими проникновенными глазами. Он отвел ее руку от покрасневшего глаза; и сердце ее замерло, но что толку?

— Ну что ж, эти миллионы скоро станут моими, — продолжила Энджи, — а что касается меня, то я не хочу видеть их в Леонардос. Искусство — слишком рискованный вид бизнеса.

— Ну, только не в том случае, когда инвестициями распоряжаюсь я, — ответил Клиффорд.

— Но пока ими распоряжаешься не ты.

— Скоро буду — я.

И она поверила ему. Толпы репортеров и фотографов уже толклись возле дверей «Клэриджес».

Репортеры и фотографы жаждали поведать о поступке Энджи и получить снимок ее ног. А если не это, то хотя бы снимок поверженного в прах Короля официантов. Штат «Клэриджес» пытался воспрепятствовать нахальной журналистской братии. Журналистский интерес, как и всякая «паблисити», возбудил Клиффорда.

Нельзя сказать, чтобы Энджи была совершенно не вознаграждена. Что ж, думала она, скоро он бросит Хелен. Хелен не сможет командовать прессой, как могу я. Что такое Хелен? Просто хорошенькое личико. У нее нет состояния; у нее нет имени; нет ничего, никакого места в этой жизни. Есть лишь внимание к ней Клиффорда. Скоро она ему надоест и станет раздражать его. И Энджи решила простить эту маленькую слабость Клиффорду, но не Хелен. Она не опустится до того, чтобы говорить гадости о своей сопернице. Нет. Клиффорд чересчур проницателен. Если сказать о Хелен что-то хлесткое и незабываемое, он расценит это по-своему. Она пойдет своим путем.

— Хелен миленькая девочка, — сказала Энджи, — и как раз то, что тебе нужно. Тебе лишь нужно заострить ее внимание на манере одеваться. Ей не стоит больше выходить на люди столь жалко одетой. Но я сдаюсь — и соглашаюсь. Я буду другом тебе и Хелен. Отзывы на выставку Босха переубедили меня; я могла ошибаться. Я позвоню отцу и выскажусь в пользу Леонардос.

Клиффорд встал, подошел к Энджи, поднял ее скучное, озабоченное лицо пальцами и решительно поцеловал в губы.

Это была ее награда. Это было немного — но кое-что. А Энджи была намерена потребовать заслуженного ею. Она полагала, что нет необходимости спешить. Придет время востребовать. Она будет ждать; и если возникнет необходимость, то ждать месяцами.

Пока Энджи завтракала с Клиффордом, Эвелин разговаривала с Хелен по телефону.

— Ах, мама, — с благодарностью проговорила Хелен, — а я думала, что ты отказалась от меня!

— А я подумала, что тебе нужно знать, какой стресс переживает твой отец. Он вышел из гаража и поднялся на чердак, и теперь режет там ножницами свои полотна. «Лисица с остатками цыпленка» уже вся искромсана. Он сбросил вниз по лестнице кусок от «Стервятников, пирующих на выброшенном из моря ките». А когда он придет в себя и поймет, что испортил свои лучшие картины, это будет для него страшным горем. Он писал этого «Кита со стервятниками» два года, Хелен. Помнишь? Все то время, пока ты училась на курсе «А».

— Я думаю, мама, тебе следует пойти к соседям и подождать, пока он успокоится.

— Соседи уже устали от меня.

— Тебе это только кажется, мама.

— Для твоего отца так важно не расстраиваться.

— Мама, разве ты не понимаешь: я — лишь повод для его расстройств, а вовсе не причина.

— Нет, Хелен, я считаю, что ты не права.

В три пятнадцать Хелен, плача, позвонила в Леонардос и, не застав Клиффорда, оставила для него сообщение, чтобы он срочно позвонил домой.