Кир отказался, не доверяя его показному дружелюбию. Говард говорил как ковбой, но напоминал акулу, и следующие полчаса Киру казалось, что он идет по минному полю. Они говорили о пьесах, которые Кир поставил в Оксфорде. Шусмит с явным интересом читал вырезки с хвалебными отзывами. Он слушал, как Кир излагает свои идеи, улыбаясь и согласно кивая головой, а сам то и дело поглядывал на Ориел. Потом он рассказывал о студии, о снятых им фильмах и, наконец, о своем последнем замысле.

— Видишь ли, сынок, — сказал он нарочито покровительственным тоном, — я слышал от одного знающего парня, что большие студии начали снимать эти научно-фантастические фильмы. Они дешевые, заводят зрителей, а потому идеальны для такой студии, как наша.

Их можно снимать не в цвете, да и звезд не требуется.

Кир сразу оценил бюджетные преимущества подобных фильмов.

— И если «Клякса» соберет хорошую кассу, у вашего фильма будет уже подготовленная аудитория.

Говард кивнул, явно довольный ответом. Вообще-то он не слишком обольщался. Такие ребятишки, как этот Кир, приходили в его офис каждый день. Он не разглядел в Кире искры Божьей. Он казался ему середнячком, возможно умным, не без способностей, но ничуть не лучше других.

Именно это ощущение неопределенности и пыталась сейчас выразить Ориел.

Кир понимал, что она хочет сказать. У него самого создалось такое же впечатление. Он прекрасно понимал, что это замкнутый круг. Ни одна студия не захочет довериться режиссеру, не снявшему ни одного фильма. Пока не найдется человек, способный рискнуть, наняв новичка, он ничего не добьется. Кир и Ориел не говорили этого вслух, но оба понимали, что Говард Шусмит не тот человек, который может дать Киру шанс. Они уже успели наслушаться ужасных историй о людях, приехавших в этот фантастический город давным-давно и до сих пор перебивающихся случайными заработками. Он был здесь уже два месяца, не продал ни одного сценария и не получил никакого предложения, а деньги тем временем кончались. Иногда он терял надежду.

Кир подогнал машину к их пансиону и выключил шумный двигатель. Дом был щитовым, окруженный белым забором, нуждавшимся в покраске, со сломанными качелями во дворе. Он казался вышедшим из фильмов тридцатых годов, когда весной цвели вишни, идеальные дети играли в идеальных садиках под присмотром идеальных родителей. Хозяйка, мисс Тиллсон, пожилая сухопарая дама, помешалась на Голливуде. Ее идолом был Гари Грант, и комнаты она сдавала только людям, связанным с кинобизнесом. Внешность Ориел и рассказы Кира о пьесах в Оксфорде помогли уговорить ее сдать им две комнаты на втором этаже — большего они не могли себе позволить.

Они старались вести себя как можно тише, но вездесущая мисс Тиллсон ждала их.

— Привет. Как дела? Расскажите мне про студию! — Ее скуластое личико так и светилось любопытством.

Ориел и Кир обменялись взглядами, уселись на старомодные качели перед домом и принялись сочинять необыкновенную историю о том, как они неожиданно натолкнулись на Гари Гранта, которого снимали в сцене ограбления.

В свою очередь мисс Тиллсон рассказала им последние сплетни. Ее не волновало, что Хуан Перон скрывается в Парагвае, что страну охватила антикоммунистическая истерия и каждый американец ищет красных у себя под кроватью, она никогда не слышала о дезодорантах с шариком или сигаретах с фильтром. Ее волновали более важные вещи.

— Вы, конечно, слышали, что Янки Клиппер и Белобрысая Бомбочка решили разойтись? Это, наверное, слышали даже в Англии. — Для мисс Тиллсон Англия была все равно что другая планета.

Ориел удивилась устойчивой манере пожилой дамы употреблять голливудский жаргон. Немного подумав, она сообразила, что старушка говорит о Мерилин Монро и Джо ди Маджьо, собирающихся разводиться, и пожала плечами, уверенная в прочности своего брака.