— С нами такого никогда не случится, — прошептала она, а Кир взял ее за руку к вящему удовольствию мисс Тиллсон, обожавшей романтику в любом ее проявлении.

— Ну, мне пора готовить ужин, — объявила она и удалилась, напевая мелодию из «Отсюда в вечность».

— Я всюду слышу этот мотив, — лениво заметила Ориел, откидываясь на спинку качелей и продолжив напевать мелодию с того места, где закончила хозяйка дома.

— Ничего удивительного. Эта пляжная сцена между Ланкастером и Деборой Керр настоящая классика. Можешь мне поверить, о ней еще многие годы будут вспоминать.

— Ты бы мог поставить эту картину, — серьезно сказала она. Она не сомневалась, что Кир обязательно станет знаменитостью в Голливуде — таким, как Хьюстон или Хьюз. У него даже фамилия начинается с той же буквы.

Кир резко поднялся. Он явно был разочарован и угнетен.

— Мне надо завести здесь друзей. Какой смысл, черт побери, быть самым лучшим режиссером в мире, если ты не знаешь нужных людей. Мне это противно, но такова жизнь.

— Я знаю, милый. — Она встала рядом с ним у нагретых солнцем перил и обняла за талию. Возможно, сейчас не время сообщать ему ее собственные новости. С другой стороны, это может помочь ему взбодриться, поднимет настроение.

Уже два дня она носит эту новость в себе, и ей не терпится поделиться ею. И сделать это надо сейчас, пока он еще не занялся работой и целиком принадлежит ей.

— Кир…

— Эта картина, о которой он говорил, как раз по мне, — перебил он ее. — Что ждут зрители от подобных фильмов? — Он повернулся к ней со знакомым выражением оживления на лице. Она прикусила язык, заставив себя думать, как он, почувствовать его настроение, подыграть ему.

— Захватывающих ощущений, — задумчиво ответила она. — Им хочется, чтобы монстры их напугали.

— Верно, и это тоже. Но они обычно примеривают события фильма на себя. Большинство зрителей таких фильмов — жители маленьких городков, официанты, клерки. Им хочется верить, что и с ними может произойти нечто необыкновенное. Шусмит собирается снимать фильм в Лос-Анджелесе, но это неправильно. Конечно, у него есть свое величие, да и ехать никуда не надо и, следовательно, тратить деньги, но природа там абсолютно не годится.

Ориел слушала и чувствовала, как ее охватывает знакомое возбуждение. Она знала, что, когда он так говорит, все получится.

— У него завоеватели появляются в первой же сцене, — продолжал рассуждать вслух Кир. — Зрители получают все, за чем пришли, с самого начала. Надо постепенно нагнетать обстановку, намекать на что-то необычное. Мы можем через эту девушку, Салли, показать, как меняются люди в городе, пусть все медленно начнут соображать, что происходит что-то страшное. Зрители все время будут в напряжении, стараясь догадаться, что же, черт возьми, происходит. Понимаешь? Зрители должны догадываться, что произошло вторжение, понять это по главным героям, не надо навязывать им жутких монстров с самого начала.

Ориел настроилась на его волну, у нее это всегда получалось и, подобно Киру, уже могла представить себе готовый фильм.

— Тогда к моменту появления чудовищ аудитория будет достаточно взвинчена, — закончила она за него, а он обнял ее и поцеловал в награду за сообразительность.

— Верно. Черт, надо все записать.

— Потом пошли записи с посыльным Шусмиту. Знаю, это дорого, но тогда он получит их сегодня, пока еще не забыл о встрече с тобой.

Кир снова поцеловал ее.

— Что бы я делал без тебя? — хрипло прошептал он и помчался в дом.

Через минуту она услышала стук старой машинки.