А на мельника тут-то и напал настоящий страх: затряслись коленки, застучали зубы, волосы поднялись дыбом, и уж сам он не помнит хорошенько, что с ним было дальше…

VI

– Стук-стук!..

– Стук-стук-стук!.. Стук-стук!..

Что-то стучало в дверь мельницы, так что гул ходил по всему зданию, отдаваясь во всех углах. Мельник подумал, уж не чертяка ли вернулся, – недаром шептался о чем-то с жидом, – и потому он зарылся с головой в подушку.

– Стук-стук!.. Стук-стук!.. Эй, хозяин, отчиняй!

– Не отчиню.

– А почему так не отчините?

Мельник приподнял голову.

– Э, кажись, голос подсыпки Гаврилы… Гаврило, ты?

– А то кто?

– Побожись!

– Ну?

– Побожись!

– Да ну же, ей-богу, я! Где ж это видано, чтоб я да не я был? Еще и божись. Вот чудасия…

Мельник все-таки поверил не сразу. Он взошел наверх и тихонько посмотрел из оконца, что было над дверьми. Действительно, внизу у стены спокойно стоял подсыпка и делал такое дело, что, пожалуй, никто и не слыхал, чтобы черти когда-нибудь такое делали. У мельника отлегло от сердца, он сошел вниз и отпер дверь.

Подсыпку даже отшатнуло, когда он увидел мельника в дверях.

– Э, хозяин, что такое с вами?

– А что?

– Да побойся бога, зачем это ты морду всю в муке вымазал? – белая, как стена!

– А ты, часом, не по-над речкою ли шел?

– А по-над речкою.

– А не глядел ли кверху?

– А может, глядел и кверху.

– А не видал ли, часом, того?

– Кого?

– Кого!.. Дурень! Того, что хапнул шинкаря Янкеля.

– А какой его бес хапнул?

– Какой!.. Известно какой – жидовский Хапун! Не знаешь разве, какой у них сегодня день!..

Подсыпка посмотрел на мельника мутным взглядом и спросил:

– А вы на селе, часом, не были?

– Был.

– А в шинок не заходили?

– Заходил.

– А горелки не выпили?

– Тьфу! Вот и говори с дурнем. Горелку я пил у попа, а все-таки своими глазами вот сейчас видел: чертяка на плотине отдыхал вместе с жидом.

– Где?

– Вот тут, на самой середине.

– Ну, и что?

– Ну, и… – мельник свистнул и махнул рукой по воздуху.

Подсыпка посмотрел на плотину, потом, задравши голову, на небо и почесал в чуприне.

– Э, вот это так чудеса! Что ж теперь будет? Как же теперь без жида?

– А на что тебе непременно жид, а?

– Э, не говорите, хозяин: без жида как-то оно не того… без жида не можно и быть…

– Тю!.. Дурень, так дурень и есть!

– Что вы лаетесь? Я и сам не скажу, что умный, а все-таки знаю, что просо, а что гречка; работать иду на мельницу, а водку пить – в шинок.