Однако в конце концов король внял просьбам своих вернейших слуг и советников и разрешил его товарищу умереть вместо него. Кетте, так звали этого счастливца, которому дозволено было отдать свою жизнь за принца и сохранить для страны величайшего из королей, — принц этот был Фридрих Великий! Последуйте, ваше величество, примеру этого короля, позвольте мне быть Кетте для принца Юссуфа, позвольте мне умереть за него, я с радостью встречу смерть, только оставьте жизнь принцу!

Никогда еще ни один смертный не осмеливался говорить так с султаном! Но никогда никто не трогал так глубоко сердце султана, не пробудил в нем всех чувств.

— Ваше величество, позовите сюда караульных капиджей, — в пылком, страстном энтузиазме продолжал Гассан, — прикажите вонзить в эту грудь все штыки, я умру с радостной улыбкой благодарности на устах, если только, умирая, услышу слова: «Принц помилован!»

Султан был, по-видимому, тронут словами Гассана, может быть, отцовское сердце уже сожалело о произнесенном в пылу гнева приговоре.

— Мужество твое служит лучшим доказательством того, что ты не шутишь своими словами, — сказал он Гассану. — Чтобы спасти принцу жизнь, ты сделал то, на что до сих пор не отваживался никто! За твою любовь к принцу тебе прощается твой необдуманный шаг!

— Хвала Аллаху, теперь я надеюсь на жизнь принца, умоляю ваше величество помиловать не меня, а его! Пусть я буду наказан, лишь бы он был прощен!

Удивительное чувство овладело султаном: такого мужества, такой самоотверженной любви никогда еще не случалось ему видеть! Невольно появилось в нем желание не убивать, не отталкивать от себя этого верного, жертвующего своей жизнью за принца человека, а приобрести в нем одного из тех приверженцев, в которых нуждается и которых желает себе всякий государь и которые особенно необходимы повелителю Востока. Окруженный многочисленными опасностями, должен он владеть хоть одним верным сердцем, иметь в свите хоть одного человека, стоящего вне всяких подозрений.

Врагов у него было достаточно, друзьями же он не мог похвалиться.

— Встань, Гассан-бей! — строго приказал султан. — Я хочу быть милосердным не только в отношении принца, но и тебя! Твое самовольное вторжение в мои покои будет тебе прощено! Я готов исполнить твое желание. Принц будет помилован, а ты сегодня ночью умрешь вместо него!

— Благодарю, горячо благодарю вас, ваше величество, — воскликнул Гассан, — теперь я счастлив! Высшее желание моей жизни должно исполниться!

— Передай принцу, что он прощен, но позаботься о том, чтобы он снова не пришел просить за тебя, — продолжал султан, — до завтра я не желаю видеть принца, до завтра! Сегодня с наступлением ночи ты должен быть у меня в кабинете и тогда узнаешь дальнейшие мои приказания, а пока приготовься к смерти!

— Милосердие вашего величества наполнило радостью мое сердце, и последнее слово, которое произнесут мои уста, будет благодарность за то, что мне дозволено умереть за принца, — в благородном энтузиазме воскликнул Гассан. — Приказ вашего величества будет в точности исполнен мной.

Султан отпустил Гассана, проводив его взглядом, в котором живо отражались чувства, впервые вспыхнувшие в его душе.

Гассан, занесенный судьбой в Стамбул после многочисленных приключений и испытаний, поступил здесь в военное училище, хотя во многих кругах втихомолку и поговаривали, что некогда он занимался торговлей рабами.