Начало уже светать, когда Сирра отворила дверь в комнату своей матери. Кадиджа лежала на старом диване и крепко спала, так что не слышала, как Сирра вошла в комнату, чтобы поискать ключ. Но она его не нашла. В то же время она почувствовал а такую слабость, что едва могла удержаться на ногах. Кровь снова потекла из ее ран. Тогда, собрав последние силы, Сирра добралась до того угла, куда бросила ее Кадиджа, и без сил опустилась на землю. Слабость ее была так велика, что она казалась мертвой, но в то же время она видела и слышала все, что происходило вокруг, не будучи только в состоянии пошевелиться.

Это ужасное состояние скоро перешло в сон. Когда утром Сирра проснулась, она по-прежнему не могла подать никаких признаков жизни.

Прошел целый день, а Сирра продолжала лежать без движения.

Старая Кадиджа подошла к ней, посмотрела и нашла, что Сирра мертва.

Вечером к старухе-гадалке пришел человек, посланный от одной знатной турчанки, с приглашением прийти к ней. С наступлением ночи к дому подъехала карета, из которой вышел грек Лаццаро. Старая Кадиджа как раз приготовилась уйти.

— Она умерла? — спросил Лаццаро, войдя и указывая на Сирру.

Старуха утвердительно кивнула головой.

— Она больше не шевелится, — заметила старуха. — Ее надо было бы убрать отсюда, но мне некогда этим заняться, так как я должна уйти.

— Хорошо, я возьму это на себя, — сказал Лаццаро, — я сегодня же ночью отвезу ее на кладбище. Я пришел за Рецией и Саладином.

— В таком случае, возьми с собой покойницу.

— Хорошо!

— Но ты должен будешь принести мне доказательство, что ты ее похоронил.

— Разве ты думаешь, что я хочу отвезти ее куда-нибудь в другое место?

— Я хочу иметь доказательство, что она умерла и похоронена!

— Хорошо, твое желание будет исполнено. Нет ли у тебя какого-нибудь старого сундука?

— У меня есть старый черный сундук, он подойдет для Сирры, — отвечала гадалка.

— Принеси его сюда, я уложу в него твою дочь.

Старая Кадиджа исполнила приказание грека.

Произошла ужасающая сцена.

Сирра жила, она слышала каждое слово, она знала все, что с ней происходило, но не могла пошевелиться и должна была позволить делать с собой все что угодно.

Кровь стынет в жилах при мысли о том, что должна была вытерпеть несчастная, слыша, как ее собираются похоронить живую! А ее собственная мать радуется ее смерти! Единственное существо, которое могло помочь Реции и знало о преступлении Лаццаро, было теперь в его руках!

Грек поднял Сирру с земли и положил ее в сундук, обезображенное существо отлично поместилось в нем. Затем Лаццаро сложил покойнице руки и опустил крышку.

— Остальное предоставь мне, — сказал он Кадидже и, вынеся сундук из дома, опустил его на козлы, чтобы кучер поставил на него свои ноги, как будто боялся, что Сирра убежит от него.

Старуха Кадиджа сейчас же ушла, предоставив закончить все греку. Тогда Лаццаро возвратился обратно в дом и пошел в ту комнату, где были заперты Реция и Саладин.

Когда он вложил ключ в замок, Реция подумала, что это Сирра пришла освободить ее.

— Сирра, это ты? — шепотом спросила Реция.

— Не Сирра, а некто другой, кто пришел взять тебя с собой, — отвечал Лаццаро, отворяя дверь.

— Назад, негодяй! — вскричала Реция, протягивая руки, как бы желая оттолкнуть от себя грека.

— Не шуми напрасно! Иди за мной! — приказал грек.

— Если ты меня не отпустишь, я позову на помощь!

— Если ты будешь звать на помощь, то я вынужден буду связать тебя! Ты в моей власти! Всякая попытка бежать или звать на помощь будет иметь для тебя самые печальные последствия! Я хочу увезти тебя отсюда! Следуй за мною!

— Куда? — спросила Реция, тогда как маленький принц, плача, держался за ее платье.